Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

У этого мирного договора есть и другое название — Царский мир, так как Великому царю Персии нравилось думать, что он, и только он, определил грекам статьи для ратификации на своих условиях. В действительности этот мир значил нечто большее — он был первым, который назовут Всеобщим миром, потому что относился ко всем грекам, вне зависимости от того, участвовали ли они непосредственно в принесении клятв или нет. Львиная доля заслуг за это крупное дипломатическое достижение, значительный потенциальный вклад в установление мира на охваченной войной земле принадлежит Анталкиду. Если бы мы только знали о нем больше…

Само его имя передается в разных формах — Анталкид или Антиалкид, но правилен, бесспорно, первый вариант. Это имя означает «партнер (заместитель) Алкида». По совпадению его предшественника на посту наварха или командующего флотом звали Алкидом, он бесславно служил в течение первого этапа Афинской войны. Точно через сорок лет в 388 г. Анталкид был назначен навархом с двойной миссией: во-первых, в корне пресечь контроль над районом вокруг Геллеспонта, который вновь начали осуществлять Афины через Фразибула, и, во-вторых, использовать контроль Спарты над Геллеспонтом, чтобы снова поставить Афины на колени, как это сделал Лисандр в 405–404 гг.

Обе эти цели были выполнены с большим апломбом, не в последнюю очередь потому, что, как и Лисандр, Анталкид имел возможность вступать в отношения xenia с высокопоставленными персами, в его случае с Ариобарзаном, который стал преемником Фарнабаза в качестве сатрапа геллеспонтийской Фригии. Действительно, Ксенофонт говорит, что он был «старым», т. е. давним xenos Ариобарзана, а это, несомненно, предполагает, что Анталкид либо унаследовал эти отношения xenia , либо проявил активность на востоке, возможно, даже уже на заключительной стадии Афинской войны. Действительно, он впервые появился на исторической арене в 393–392 гг., когда его отправили как официального посла Спарты ко двору персидского сатрапа Тирибаза в Сардах, поэтому наше незнание карьеры Анталкида в ранний период до 393 г. еще больше разочаровывает. Тем не менее можно угадать, что он принадлежал к спартанской элите, но есть также достаточно свидетельств для предположений, что его отец Леонт был тем Леонтом, который женился на Телевтии (ее имя напоминает имя Телевтия, сводного брата Агесилая) и произвел на свет Педарита, умершего в 411 г. на посту верховного командующего, как и Анталкид, предположительно младший сын, родившийся около 435 года.

Миссия Анталкида к Тирибазу в 393 г. в итоге оказалась бесплодной, хотя он все-таки получил солидную финансовую помощь. Его командование флотом через пять лет, как мы видели, было вполне успешным, но его главным достижением были дипломатические успехи и последовавшая аудиенция с самим великим царем Артаксерксом II в Сузах. Отсюда название «Анталкидов мир». Условия мира полностью соответствовали желаниям и политическим целям царя Агесилая, но источник, используемый Плутархом, полагает, что Агесилай и Анталкид имели по этому поводу разногласия. Однако это можно объяснить как анахроничный вывод на основании лучше документированных и более правдоподобных утверждений, что в поздние годы они оба действительно разошлись во взглядах на зарубежную политику, но не по отношению к Персии, а к Фивам. Об этом, по крайней мере так кажется, свидетельствует рассказ, сохраненный Плутархом. Он повторен в собрании Плутарха « Краткие высказывания спартанцев » в более краткой и длинной версиях. Более длинная звучит следующим образом:

[Агесилай] постоянно вел войну против фиванцев, и, когда он получил ранение в бою против них, утверждалось, что Анталкид заметил ему: «Да, недурно заплатили тебе фиванцы за то, что, вопреки их желанию, ты выучил их сражаться и воевать». Действительно, в этот период фиванцы превзошли сами себя в бою благодаря многочисленным спартанским кампаниям против них. Вот почему Ликург в [одной из] старых так называемых ретр [высказываний, законов] запрещает частые кампании против одного и того же народа, чтобы не позволить им научиться воевать.

Этот рассказ, вероятно, подразумевает изменившееся отношение к фиванцам во время расцвета их могущества в 70-х гг. IV в. Это не единственный сюжет, в котором Анталкид представлен как поборник старого доброго времени и старых средств, но в этом есть нечто ироническое, потому что точно так же любил представлять себя Агесилай. Агесилай — молот, обрушившийся на Фивы, не согласился бы на меньшее, чем на массированный штурм и полную победу. Анталкид, очевидно, предпочитал менее грубое и более тонкое наступление, приличествующее превосходному дипломату. По крайней мере, интересно, что как раз, когда Агесилай приближался к пароксизму агрессии, завершившейся в 371 г. катастрофическим поражением Спарты, нанесенном Фивами в Левктрах, Анталкид вновь находился в Сузах, ведя переговоры о дальнейшей дипломатической и финансовой поддержке со стороны Персии.