Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Прежде чем мы оставим Горго, давайте вновь вернемся к ее семейному и особенно супружескому положению, и на этот раз обратим внимание на важность наследования имущества и собственности. Существенным фактом, касающимся Горго, является то, что она была не только родной дочерью правящего царя, но к тому же его единственной дочерью, наследницей, тем, что спартанцы называли термином patrouchos , буквально «держатель наследственного имущества или наследственной доли отца». Ее отец Клеомен был одним из четырех сыновей своего отца Анаксандрида, так что после смерти Анаксандрида, если все четверо к этому моменту, были бы живы, его состояние разделили бы, по крайней мере, на четыре части (или больше, если бы у него были еще и дочери, так как дочери в Спарте также сами по себе наследовали имущество, хотя, возможно, и меньшую долю, чем братья). Тремя другими сыновьями Анаксандрида от его первой жены по очередности рождения были Дорией, Леонид и Клеомброт, но Дорией умер относительно молодым, и Леонид оставался старшим единокровным братом Клеомена.

К 510 г. Леонид должен был находиться в брачном возрасте (то есть около двадцати пяти лет для спартанских мужчин), но он был то ли не женат, то ли его первая или первые жены умерли к тому времени, когда в конце 90-х гг. V в. он женился на Горго, дочери и наследнице Клеомена, достигшей приблизительно 18–19 лет — брачного возраста спартанских женщин. Причина, по которой Леонид хотел жениться на Горго, была очевидна: она была единственным ребенком Клеомена и, следовательно, наследовала все его состояние, сам же он был следующим в очереди на трон Агиадов, так как при отсутствии сына трон в Спарте передавался ближайшему мужскому родственнику покойного царя, а Леонид был старшим из выживших единокровных братьев. Клеомен, давая свое согласие на брак, следовал спартанскому обычаю царей, так как браки между близкими кровными родственниками, особенно между дядей и племянницей, никоим образом не были исключением. В действительности во всей Греции браки между дядями и племянницами были совершенно обычным явлением и все по той же самой причине — в основном, чтобы в целости сохранить собственность в семье по мужской линии.

Другими словами, Горго выполнила совершенно обычную функцию, предназначенную для женщин из высших слоев общества в древнегреческом мире, послужив средством для передачи собственности и вместе с ней власти внутри мужской элиты. Однако было бы неправильно думать, что она была просто пассивной пешкой в этих сделках. Судя по всему, что мы знаем о ней, у нее было собственное мнение и собственный голос.

Оборона Фермопил фактически виделась спартанцам как самоубийственная миссия, нечто вроде задачи для камикадзе, выполняемой в абсолютно здравом уме. Это подтверждается историей шпиона Ксеркса, который донес, что спартанцы натирают себя маслом, как будто для атлетических соревнований, и расчесывают свои исключительно длинные волосы. Как растолковал Ксерксу Демарат, такое поведение символизировало для спартанцев решимость сражаться, если потребуется, до смерти, а как они знали, это было вполне вероятно. Другие греки, несомненно, рассматривали Фермопильскую операцию совершенно иначе. После смелого сопротивления выжившие могли почетно отступить, чтобы на другой день вступить в сражение или умереть. Следовательно, как сообщал Геродот, очень естественной была паническая реакция среди большинства из них, когда персидские орды впервые приблизились к Фермопильскому ущелью. Был и другой фактор, вызывавший тревогу: местные жители знали, что ущелье можно обойти через горы с южной стороны по единственной тропе, называемой Анопейской. Леонид, естественно, стремился закрыть эту потенциальную брешь силами тысячи фокийцев, солдат, знакомых с территорией и условиями, но которые прежде других в своем большинстве должны были погибнуть.

Уже после прибытия персидской армии, прежде чем начался действительный штурм, произошла трех- или четырехдневная задержка. Возможно, ее целью было усилить психологическое давление на греков, пока оно не стало бы невыносимым, или, что более приземленно, дать возможность Ксерксу связаться с готовым к наступлению флотом, который, наконец, благополучно прибыл в гавань около мыса Сепия. Когда в конце концов штурм начался, это был Первый день из запомнившейся трехдневной исторической схватки. Греки перестроили старую стену у Средних ворот, за которой они оборонялись, сражаясь посменно. Их копья были длиннее, чем у противников, которые к тому же не могли использовать свое явное численное преимущество в ограниченном пространстве. Спартанцы добавили растерянности персидской армии, применив тактику, на которую могла полагаться только самая подготовленная и дисциплинированная армия — серию ложных отходов, за которыми следовали неожиданные развороты и убийственно стремительные атаки против своих слишком самоуверенных преследователей.