Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Слегка отличная и полностью аннотированная версия этого эпилога была опубликована под заголовком «Что сделали для нас спартанцы? Вклад Спарты в Западную цивилизацию» в посвященном античности журнале Greece & Rome , выпуск 2, 52.2 (2004) 164–179. Я в высшей степени признателен редактору журнала Катрине Кларк за разрешение опубликовать здесь эту измененную и по большей части свободную от комментариев версию.

Геродот . 8.27.1.

На самом деле, ко времени древнегреческого Возрождения, Второй Софистики II в. до Р.Х., когда эллинизированный сирийский автор Лукиан отдал Фукидиду пальму первенства в своем трактате «Как писать историю».

Чтобы проиллюстрировать то и другое, я воспользуюсь описанием Поликрата, живописного тирана Самоса 30-х гг. VI в., сделанным Геродотом. Геродот прекрасно лично знал Поликрата и собрал необыкновенно богатые и подробные предания как об острове, так и о нем.

Довольно странно отметить, что предположительно «научный» Фукидид принимает реальный факт исторического существования Миноса как само собой разумеющийся.

Согласно рассказу Геродота, Поликрат заключил полезные лично-политические дружеские отношения с Амасисом, которые тот разорвал, когда услышал историю о кольце Поликрата. Вкратце Поликрат опасается, что избыток богатства может привести к его падению и швыряет в море особо ценное кольцо. Кольцо проглатывает огромная рыба, которую ловит и гордо преподносит Поликрату преданный рыбак, и оно обнаруживается в рыбине. Поликрат и Амасис приходят к выводу, что его падение неизбежно. На самом деле, это греческая версия широко распространенной интернациональной сказки.

Во всяком случае, таков постоянный взгляд Джорджа Кокуэлла в самом последнем научном изложении греко-персидских отношений, доступном мне при написании этой книги: Cawkwell 2004.

Елене (Троянской) поклонялись в Спарте наряду с ее братьями: см. Hughes , 2005.

Кажется, Пиндар никогда не выполнял заказов ни спартанского государства, ни отдельных спартанцев, хотя он умудрился протащить льстивые отзывы об уникальном превосходстве охотничьих собак Лаконии (Фрагменты 106, 107аb) и об Аполлоне Карнейском, покровителе самого важного ежегодного спартанского праздника Карней: «Воспеваю прекрасную / славу, из Спарты пришедшую», а также о Киренах в Северной Африке, родине Аркесила, победителя на Пифийских играх 462/1 года, заказавшего эту победную оду. Действительно, похоже, что Пиндар претендовал на происхождение от некоего спартанца, который совершил подвиг, покорив близлежащий город Амиклы и заставив его вступить в союз со Спартой.

Спартанцы уверяли Филиппида, что они также примут участие в сражении сразу же после смены фазы Луны, что снимет с них более важное религиозное обязательство. Они прибыли в Марафон после примечательной серии форсированных бросков, но, как мы видели, на следующий день после битвы. Это был горький эпизод, не лишенный элемента скандальности, который, я уверен, способствовал решимости Леонида исправить положение под Фермопилами ровно десять лет спустя.

Это вызывает в памяти одну примечательную эпитафию, сохранившуюся в более позднем собрании — Дворцовой Антологии, автором которой, возможно, также следует считать Симонида. Геродот отметил, что греки возвели в Фермопилах каменный монумент в образе льва в память о подвиге Леонида и его воинов. Здесь заключалась своеобразная игра слов: «лев» по-гречески — lеón . Это стихотворение из Антологии как будто рассказывается каменным львом.

Недовольный тем, что хвалебная ода была начертана у входа в Черное море (Геродот 4.81.3; ср. Nymphis of Heraclea, FGrHist. 432F9), Павсаний в 479 г. приказал добавить надпись к основанию Змеиной колонны в Дельфах, «пупе земли». В то время как надпись на кольцах «Змеиной Колонны» просто констатирует: «Они выиграли войну» и затем перечисляет названия тридцати одного греческого государства, само собой, возглавляемого лакедемонянами, Павсаний лично заказал оду (цитируемую Фукидидом 1.132.2), в которой общая победа греков приписывается фактически ему одному. Даже самый невнимательный читатель Геродота мог бы предсказать на основании такого высокомерия, что Павсаний был обречен понести наказание от Немезиды и плохо кончить. Он действительно очень плохо кончил, как мы узнаем из Фукидида, будучи заморен голодом в Спартанском акрополе, святилище Афины, покровительнице спартанцев. В глазах Геродота и многих других консервативных греков, сам по себе такой финал был достаточен, чтобы перечеркнуть выпавшую на его долю славу победителя персов, хотя были и другие основания для того, чтобы воздержаться от его всецело позитивной оценки. Тем не менее исключительно богобоязненные спартанцы были озабочены тем, что могли навлечь на себя какую-либо божественную немилость в результате такой смерти Павсания на освященной земле. Поэтому власти заказали две его бронзовых статуи в качестве акта божественного примирения или компенсации.