Иван Клулас - Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Врач Франсуа Мирон добавляет, что король приказал своему секретарю Больё обыскать герцога. На одной руке у него нашли маленький ключик на золотой цепочке, а в «карманчике шоссов» — маленький кошелек с двенадцатью золотыми экю и запиской, в которой герцог написал: «Чтобы продолжать войны во Франции, нужно 700 тысяч ливров ежегодно». Антраг сорвал у него с пальца золотое кольцо с бриллиантовым сердечком. Другие гвардейцы сняли с покойника его дорогие серьги.

Несмотря на ковры и толстые стены, отделявшие комнату короля, в зале Совета услышали шум, который произвело убийство. Кардинал Гиз и архиепископ Лионский поспешно вскочили и бросились в зал стражи, чтобы позвать на помощь. Маршалы д'Омон и де Рец не дали им этого сделать. Они обнажили шпаги со словами: «Ради Бога, не двигайтесь, господа, у короля к вам дело». Другие члены Совета, предупрежденные до заседания о том, что должно произойти, не проявили ни удивления, ни страха. Они ничего не сделали, чтобы защитить прелатов, когда гвардейцы уводили тех по потайной лестнице в небольшие комнатки верхнего этажа. В тот же момент гвардейцы короля в замке и в городе начали производить аресты членов герцогской семьи и его приближенных. Его мать, герцогиня де Немур, его сын, принц де Жуанвиль, его секретарь Перикар, кардинал Бурбонский, которого несколькими днями раньше Генрих III признал своим предполагаемым наследником, а также многие дворяне — Эльбёф, Бриссак, Вуа-Дофен, Сент-Эньян были арестованы в своих покоях и находились под наблюдением. Архиепископов Бульонского и Комменжского предполагали арестовать в зале духовенства, но им удалось скрыться.

Известно, что третье сословие уже заседало, когда в зал в сопровождении своих гвардейцев вошел главный прево замка короля Франсуа Дюплесси де Ришелье, арестовал нескольких депутатов и увел пленников в замок. Капитаны гвардейцев были отправлены в провинции, чтобы арестовать верхушку Лиги. Так, Альфонс д'Орнандо утром уехал в Лион, где находился герцог де Майен. Но тот бежал, потому что его во-время предупредил гонец испанского посла, Бернардо де Мендоза.

Король пошел к матери. Совсем больная Екатерина, лежа в своей комнате, слышала шум в комнате сына, расположенной прямо над ее покоями. Она перепугалась, как бы не убили короля. Когда он пришел, она успокоилась и внимательно выслушала его жалобы на герцога. Ей приписывают следующие слова: «Хорошо скроено, сын мой, теперь надо шить». В действительности же, по свидетельству медика Каврианы, королева была слишком слаба, чтобы ответить сыну. Она чуть не умерла от «страшного приступа боли». Зверский поступок короля не мог ее не потрясти; она и без того горевала из-за скорого отъезда Кристины Лотарингской, а теперь и вовсе пришла в ужас.

На короткое время эта жестокость оказалась полезной королю. 24 декабря он сообщил депутатам Генеральных Штатов, что дает им время до 8 января для окончательного составления наказов. На Рождество делегация от трех сословий отправилась к королю с просьбой освободить заложников, но он через господина де Марля передал депутатам духовенства, что бесполезно просить за кардинала Гиза, который мертв. На самом деле, заставив кардинала и архиепископа Лионского провести полную страхов ночь в одной из келий чердака замка, рано утром король приказал заколоть кардинала алебардами, выведя из комнаты. Тело прелата, как и тело его брата, было, как рассказывали, сожжено в камине, а пепел развеян, чтобы их могила не стала местом поклонения и единения приверженцев.

Двойное убийство Гизов не вызвало у депутатов особенного гнева. Они боялись, что, если выкажут недовольство, король отыграется на заложниках, все еще находившихся в его руках. Все так же продолжая отказывать в трех миллионах экю, которые просил Генрих III, они стали более активно рассматривать вопросы, сумев решить их все к 15 января — на этот день было назначено закрытие сессии. В ответ на требования короля третье сословие вновь стало настаивать на создании специальной судебной палаты, которая заставила бы нечестных финансистов вернуть награбленное и таким образом сумела бы решить большую часть финансовых проблем, в которых погрязла Корона.

15 и 16 января в своих речах докладчики от сословий вновь вернулись к обычным темам. Высказывались пожелания о новых хороших ордонансах по реформе, которые бы наконец верно исполнялись. Из-за ужаса, которым все были охвачены после недавнего зверства короля, три сословия хотели как можно скорее покинуть Блуа. Некоторые, как, например, ученый Этьен Паскье, цитировали «Центурии» Нострадамуса, предвещавшие первую попытку убийства Гиза королем в Париже в мае 1588 года, потом его успех в Блуа: