Алла Краско - Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

В начале первого после Октябрьского переворота заседания Русского генеалогического общества, которое состоялось 14 октября 1919 года, собравшиеся почтили минутой молчания память одного из создателей общества графа С.Д. Шереметева и всех других своих сочленов, тех, кто умер или был расстрелян.

До последних дней своей жизни граф Сергей Дмитриевич беспокоился о судьбе Фонтанного дома и стремился к тому, чтобы дом и его ценности на время смуты оказались бы под надежной охраной.

После Октябрьского переворота в Петрограде друзья и соратники графа С.Д. Шереметева предприняли ряд шагов для сохранения Фонтанного дома, который стараниями его хозяина уже к началу XX века приобрел музейный характер. Огромную ценность представляли родовой архив с документами по истории рода, отражающими роль Шереметевых в истории России, самые древние из них датируются XVI веком; уникальная коллекция оружия; библиотека; собрания икон, живописи, фарфора, художественной бронзы, исторического серебра и т. д.

В городе было очень тревожно – революционные солдаты и матросы вламывались в дома и квартиры, на улицах стреляли в тех, кто вызывал подозрение.

О том, как разворачивались события вокруг Фонтанного дома, повествуют официальные документы, сообщения газет, переписка, воспоминания современников. Проследим их день за днем.

Первый документ, касающийся судьбы Фонтанного дома после Октябрьского переворота, датирован 5 декабря 1917 года. Сами Шереметевы называли его «охранной грамотой».

«Дом № 34 на Фонтанке, С.Д. Шереметева, как представляющий выдающийся интерес в историческом и художественном отношении и заключающий в себе большие художественные ценности, находится под охраной Рабочего и Крестьянского правительства. Никаким реквизициям и секвестрам, без особого на то приказа Совета Народных Комиссаров, подлежать не может. Народный комиссар по просвещению А. Луначарский». Подлинник этого документа находился у управляющего Фонтанным домом, затем – у хранителей музея, а сейчас – в фонде Шереметевых в РГИА. Фонтанный дом стал первым историко-культурным памятником Петрограда, защищенным решением новой власти.

Однако 15 и 16 января 1918 года Народный комиссариат по иностранным делам выдал два ордера на реквизицию шереметевского дома. Их подписал Нарком по иностранным делам Г.В. Чичерин.

Григорий Васильевич Чичерин (1872 – 1936), народный комиссар по иностранным делам в первом советском правительстве, учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета одновременно с графом Павлом Сергеевичем Шереметевым и, безусловно, не мог не понимать исторического значения Фонтанного дома.

Петроградская газета «Современное слово» так описывала развернувшиеся вслед за этим события: «Комиссар Ф. Петров прибыл в особняк графа С.Д. Шереметева по Фонтанке, 34, заявил швейцару, что по постановлению Совета народных комиссаров особняк реквизируется для нужд комиссариата по иностранным делам. Здесь теперь будет помещаться высшая школа восточных языков по подготовке пропагандистов идей интернационала в странах Востока. Практическая академия восточных наук в Петрограде и высшая школа драгоманов при министерстве иностранных дел упраздняются. Комиссаром Шереметевского особняка назначен минер Усть-Двинской крепости Елизаров». Почему ведомство Народного комиссара по иностранным делам Георгия Чичерина выбрало для своих целей именно шереметевский дом? Мы не знаем, что стояло за таким шагом: попытка помочь или, наоборот, унизить своего бывшего однокурсника.

В последующем огромную роль в деле сохранения Фонтанного дома сыграл академик Сергей Федорович Платонов, занимавший в то время пост директора Археологического института. Среди множества писем графа С.Д. Шереметева к Платонову, хранящихся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки, несколько десятков относятся к 1917 – 1918 годам. Эти письма дают возможность увидеть, как драматично развивались события вокруг Фонтанного дома.

24 января 1918 года граф Сергей Дмитриевич Шереметев, получивший из Петрограда дурные вести о происках ведомства Чичерина, писал С.Ф. Платонову: «…В мой петроградский дом ворвались красногвардейцы для реквизиции, несмотря на охранную грамоту Луначарского, но последний протестует и успокоил меня телеграммой о принятии мер. Спасибо ему!»

Удостоверение, выданное первому хранителю дворца-музея Шереметева Н.Г. Пиотровскому (копия)