Вячеслав Козляков - Смута в России. XVII век

С этими подозрениями контрастирует оценка исследователя учреждения патриаршества в России А.Я. Шпакова (1912), не принимавшего на веру ни одно из обвинений, выдвигавшихся против Бориса и считавшего их легкомысленными: « История Бориса Годунова , — писал историк, — описана в летописях и различных памятниках, а оттуда и у многих историков, весьма просто. После смерти Ивана Грозного Борис Годунов сослал царевича Дмитрия и Нагих в Углич, Богдана Бельского подговорил устроить покушение на Феодора Ивановича, потом сослав его в Нижний, а И.Ф. Мстиславского в заточение, где повелел его удушить; призвал жену Магнуса, «короля ливонского», дочь Старицкого князя Владимира Андреевича — Марью Владимировну, чтоб насильно постричь ее в монастырь и убить дочь ее Евдокию. Далее он велел перебить бояр и удушить всех князей Шуйских, оставив почему-то Василия да Дмитрия Ивановичей; затем учредил патриаршество, чтобы на патриаршем престоле сидел «доброхот» его Иов; убил Дмитрия, подделал извещение об убийстве, подтасовал следствие и извещение собора об этом деле, поджег Москву, призвал Крымского хана, чтобы отвлечь внимание народа от убийства царевича Дмитрия и пожара Москвы; далее он убил племянницу свою Феодосию, подверг опале Андрея Щелкалова, вероломно отплатив ему злом за отеческое к нему отношение, отравил Феодора Ивановича, чуть ли не силой заставил посадить себя на царский трон, подтасовав земский собор и плетьми сбивая народ кричать, что желают именно его на царство; ослепил Симеона Бекбулатовича; после этого создал дело о заговоре «Никитичей», Черкасских и других, чтобы «извести царский корень», всех их перебил и заточил; наконец убил сестру свою царицу Ирину за то, что она не хотела признать его царем; был ненавистен всем «чиноначальникам земли» и вообще боярам за то, что грабил, разорял и избивал их, народу — за то, что ввел крепостное право, духовенству — за то, что отменил тарханы и потворствовал чужеземцам, лаская их, приглашая на службу в Россию и предоставляя свободно исповедывать свою религию, московским купцам и черни — за то, что обижал любимых ими Шуйских и Романовых и пр. Затем он отравил жениха своей дочери, не смогвьшести самозванца и отравился сам. Вот и все ».

А.Я. Шпаков оказался не одинок, к его сомнениям по поводу такого пространного перечня обвинений Бориса Годунова присоединился С.Ф. Платонов. Этот корифей изучения Смуты в биографической книге о Годунове, опубликованной в 1921 году, даже ставил задачу «моральной реставрации» облика Бориса, считая это «прямым долгом исторической науки». С.Ф. Платонов, споря с концепцией пушкинской трагедии «Борис Годунов», легшей в основу либретто одноименной оперы М.П. Мусоргского, подчеркивал: « Борис умирал, истомленный не борьбою с собственной совестью, на которой не лежало (по мерке того века) никаких особых грехов и преступлений, а борьбою с тяжелейшими условиями его государственной работы. Поставленный во главе правительства в эпоху сложнейшего кризиса, Борис был вынужден мирить непримиримое и соединять несочетаемое. Он умиротворял общество, взволнованное террором Грозного, и в то же время он его крепостил для государственной пользы » [14] Платонов С.Ф . Борис Годунов… С. 279. .

Итак, самым основательным «вкладом» Ивана Грозного в изменение существовавшего порядка вещей стала его тирания. « А жаловати есмя своих холопов вольны, а и казнити вольны же …», — такова была формула правления Грозного царя, отозвавшаяся в душах людей невероятным потрясением, подавившая их страхом, превратившая свободных людей в «государевых холопов», угодников и палачей [15] См. подробнее: Кобрин В.Б . Иван Грозный. М., 1989. С. 154–158. . Все это не либеральная отповедь создателю опричного порядка (хотя и она здесь уместна). Князь Андрей Курбский отвечал своему бывшему патрону из диссидентского убежища в Литве: « затворил… царство Руское, сиречь свободное естество человеческое, аки во аде твердьши » [16] См.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 106–118. . Жестокость Ивана Грозного поставила историков в тупик, ее настолько нельзя понять, что ей все время пытаются найти объяснение. И тогда возникает старая дилемма «о целях и средствах», начинаются рассуждения о цене побед и государственном «таланте». Да, царь Иван Васильевич не был обделен умением талантливо сформулировать свои идеи. Только вот выбор, подиктованный его нетерпеливой натурой, история отвергла очень скоро. Даже весьма одаренный ученик Ивана Грозного — царь Борис Годунов не смог справиться с доставшимся ему «хозяйством» — Московским государством. У него не было главного оружия, на котором обычно держатся тираны, повсюду ведущие войну с врагами государства — подчинение подданных «страха ради». И все стало распадаться из рук его. Превратить Москву, как хотел царь Борис Федорович, в Новый Иерусалим, — ему уже не удалось. Земное не пустило к горнему, только в московской казне памятником этой идее оставались на несколько лет золотые фигуры Христа и апостолов, пущенные в Смуту в расход для расплаты с иноплеменными «защитниками» из Швеции и «Литвы».