Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу - идеи войны и мира в России начала XIX века

Таким образом, если в католической церкви царит деспотизм, то протестантство ввергнуто в анархию. И только православие, «одинаково далекое от всех крайностей, существует между духовным деспотизмом и церковной анархией» [Там же, л. 41].

Далее Стурдза отсылает читателя к своей книге о православной церкви. Статья, видимо, должна была публиковаться анонимно, и это позволяло Стурдзе открыто рекламировать свою работу о православии: «Произведение человека, который ее начал и закончил в покое и уединении, без всякой честолюбивой цели, эта книга послужит для просвещения сознания, для полезного удовлетворения интереса, обнаруживающегося в Германии к религиозным идеям, и, может быть, докажет тем, кто пребывает в состоянии неуверенности, что для них существует нечто большее, чем опасная альтернатива, и что пути милосердия Божия бесконечны, как и предначертания Провидения о совершенствовании внутреннем и умиротворении человеческой личности» [Стурдза, 1815, с. 41 об.].

Стурдза, видимо, действительно полагал, что его сочинение о православии будет способствовать обращению немцев в эту веру. Он даже пожелал, чтобы «нашлись бы на местах наблюдатели, способные оценить по справедливости и без предвзятости эффект, который оно произведет на мнения верующих протестантского исповедания». При этом автор считает, что пассивного наблюдения за читательской реакцией недостаточно. Наблюдатели «должны были бы внедрить без навязывания эту неопровержимую истину, что исповедание православной церкви ставит препятствия пороку, не умножая запретов, и что оно, следовательно, самый терпимый так же, как и наиболее устойчивый из всех культов» [Там же].

Таким образом, Священный союз в глазах Стурдзы, как и Александра, в первую очередь просветительская организация. Но если царь, равнодушный к конфессиональным различиям, ограничивался лишь общими христианскими заповедями, то для Стурдзы, как и для Местра, христианство могло быть представлено только одной конфессией. Как справедливо отмечал А. Мартин, «Стурдза считал, что водораздел, разделяющий восточное и западное христианство непреодолим» [Martin, 1997, р. 151].

Статья Стурдзы не была опубликована. По мнению А.Н. Шебунина, Александра не устроила православная трактовка его дипломатического детища. Но в то же время царь не только одобрил публикацию книги о православии, но и выделил на ее издание большую сумму денег. Царь прекрасно понимал, что идея православного Священного союза заранее обречена на неудачу, поэтому он предпочитал не акцентировать различия, существующие внутри католического мира. Но в то же время подписание Акта и появление работ Стурдзы совпало с началом гонения на иезуитов в России. Поэтому царь явно нуждался в религиозно-идеологическом подтверждении превосходства православия над католицизмом. Таким образом, создавая Священный союз и укрепляя православие, Александр вовсе не хотел, чтобы эти две линии его политики воспринимались как единая. Поэтому он не дал согласия на публикацию статьи Стурдзы, но поддержал публикацию его книги.

В 1817 г. в газете «Le Conservateur impartial» – органе российского министерства иностранных дел появилась статья с характерным заглавием «Замечание об истинном интересе Европы», содержащая апологию Священного союза. Статья была опубликована анонимно, но компетентный Н.И. Тургенев с уверенностью называет ее автором И.А. Каподистрия [128]. Зная, что Каподистрия не очень любил писать официальные бумаги и, по его собственному признанию, часто прибегал к помощи А. Стурдзы [129], можно предположить, что эта статья представляла собой переработанный и сильно сокращенный вариант неопубликованной статьи Стурдзы. Из нее убрано все, что характеризует взгляды самого Стурдзы, но не совпадает со взглядами царя.

В этой статье в очередной раз подчеркивается сугубо мирный характер Священного союза, говорится о наступлении «новой политической, религиозной и нравственной эры для всех народов», подчеркивается, что в анналах дипломатии бесполезно искать аналогов Священного союза. Все мирные договоры, в том числе и Вестфальский, «становились всеобщими только через пагубное преобладание интересов каких-либо кабинетов». Но теперь ситуация изменилась. Французская революция послужила «великим и плодотворным уроком» и правителям, и народам. Первым она указала на границы их власти, а вторым определила границы существования, за пределами которых напрасно искать славы и счастья. И то и другое заставило правительства и народы осознать общность их интересов. Выражением этой общности и является Священный союз, который, кроме всего прочего, учитывает интересы всех больших и малых государств. «Великие государства, – говорится в статье, – имеют, по правде сказать, некоторое преимущество перед государствами второстепенными и третьестепенными. Но это преимущество благотворно. Оно реализуется только коллективно в форме обсуждений и с учетом содержания договоров» [Kapodistria, 1817, с. 99–102].