Илья Левит - Сказки доктора Левита - Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

Роковые события произошли 1 марта 1920 года. Когда сотни арабов подступили к Тель-Хаю — одинокой усадьбе, расположенной близко от поселения Кфар Гилади, они стали кричать о французах. Это было не в первый раз. Был еще шанс, что все обойдется миром. Трумпельдор разрешил группе арабов войти в дом и убедиться, что французов там нет. Это оказалось роковой ошибкой. Был ли тут рассчитанный заранее план, или произошла трагическая случайность? Ответа на этот вопрос нет. Началось с того, что араб попытался отнять револьвер у вооруженной девушки — не мог видеть женщину с оружием? Или провокация? Трумпельдор выстрелил в него. В завязавшейся затем схватке Трумпельдор получил смертельную рану. Он крикнул своему заместителю, Пинхасу Шнеерсону, чтобы тот принял командование. Несколько арабов оказались отрезаны на втором этаже. Им позволили выйти и убежать к своим. Но это не остудило пыл бедуинов. Они несколько раз пытались штурмовать Тель-Хай. Для большинства евреев это был первый настоящий бой — ведь американский полк в боях не участвовал. Держались наши хорошо, хотя приходилось беречь патроны. Было евреев человек тридцать, включая девушек. Все атаки арабов были отбиты. К вечеру, потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными, арабы ушли. Наших погибло тогда шесть человек, в том числе два американца и две девушки. Таково было первое еврейско-арабское сражение в Земле Израильской. Вечером решили оставить Тель-Хай. Слишком мало было сил, чтобы защищать три пункта — Тель-Хай, Кфар Гилади и Метулу.

Трумпельдор умер, когда его переносили в Кфар Гилади. Перед смертью он сказал фразу, ставшую у нас крылатой: «Хорошо умирать за Родину». Ему было сорок лет. Он был старше всех защитников Тель-Хая. Шестнадцать лет назад, в Порт-Артуре, он начал свой путь воина. Были у него хорошие шансы погибнуть на сопках Маньчжурии (Порт-Артур), у Дарданелл (Галлиполи), в России в Гражданскую. Но пал он в бою на еврейской земле.

Евреям пришлось отступить из Верхней Галилеи. Но скоро французы разбили Фейсала. Они получили мандат на Сирию и Ливан. Начались переговоры о границе. Евреи, конечно, хотели, чтобы Верхнюю Галилею включили в английский мандат, то есть в Землю Израильскую. И аргумент их был: существование там до войны с Фейсалом еврейских поселений, которые были оставлены только в результате сражения. Французы признали право евреев на Верхнюю Галилею. А имя Трумпельдора стало у нас символом героизма и использовалось в дальнейшем как символ и правыми, и левыми. В честь погибших в Тель-Хае восьми человек названо было поселение Кирьят-Шмоне — городок на севере Израиля в Верхней Галилее.

Когда вспыхнула Первая мировая война, всем было ясно, что сравнительно скромной Германской колониальной империи осталось уже недолго жить. Небольшие изолированные и слабо населенные белыми германские колонии должны были стать легкой добычей других держав, как только их связь по морю с метрополией будет прервана. Так почти всюду и случилось. Англичане, французы и японцы быстро наложили лапу на германское добро. Но одно исключение все-таки возникло, ибо незаурядная личность иногда путает все логические расчеты. Такая личность нашлась в германской Восточной Африке. По-теперешнему эта страна называется Танганьика (то есть Танзания без Занзибара). Англичане, кстати, очень даже хотели прибрать ее к рукам из-за стратегического положения — осуществлялась их старая мечта: сплошная полоса британских владений по линии Каир — Кейптаун. Но там командовал германскими силами полковник (позже генерал) Леттов-Форбек (пишут и Леттау-Ворбек). Ему предстояло войти в историю. В отличие от Лоуренса Аравийского, который совершенно незаслуженно более знаменит, немец действительно показал высокий класс колониальной войны, но на свой, германский лад. Кстати, после войны он написал мемуары. Немецкий полковник успел уже к тому времени повоевать — усмирял китайцев (боксерское восстание) и негров в теперешней Намибии. В этих операциях немцы проявили себя жестокими людьми, и он тоже был не особенно мягкосердечным. В отличие от Лоуренса Аравийского немецкому полковнику и в голову не приходило подделываться под обычаи местных жителей. Но одно восточное изобретение он все-таки полюбил — бич из гиппопотамовой кожи. На Востоке говорят, что это очень хороший бич, удары которого весьма болезненны. Леттов-Форбек это оценил. Так как белых в его распоряжении было мало, он мобилизовал 20 тысяч негров в армию в качестве боевых солдат (больше не было ружей) и еще множество — в качестве носильщиков и с помощью своего бича начал их энергично муштровать. Они так и звали его между собой: «Человек с гиппопотамовым бичом». Результаты оказались поразительными. Скоро солдаты были так обучены, что хоть в Европу отправляй, да только отправлять было не на чем. Но ничего, он себя и в Африке показал! Жизни от него британцам не было, ни на суше, ни на море. В тех местах находился один немецкий корабль, легкий крейсер «Кенигсберг», и он вел с британскими судами в западной части Индийского океана настоящую партизанскую и очень результативную войну. Он наносил удары и скрывался у берегов Танганьики, где его отыскать было очень трудно. Сухопутные войска тоже не отсиживались — они наносили удары по британским железным дорогам. В общем, отвлек этот человек на себя много сил, и сухопутных, и морских. И это не имея почти никакой связи с Германией! Один-единственный раз немецкий транспорт почти прорвался в Танганьику. В последний момент его все-таки заметил английский корабль и открыл огонь. Немцы выбросили корабль на берег и устроили фальшивый (бутафорский) пожар. Англичане клюнули на это и ушли, довольные тем, что уничтожили врага. А немцы пожар потушили. Большая часть грузов уцелела, и Леттов-Форбек их получил! (В том числе ордена, присланные кайзером.) В общем, много мороки было у англичан в этим Леттов-Форбеком. С огромным трудом в ходе многомесячной операции наконец нашли «Кенигсберг» у берегов Танганьики и утопили. Для этого к берегам Восточной Африки пришлось даже направить корабли, предназначавшиеся первоначально для действий в Дарданеллах! Впрочем, большинство пушек немцы с крейсера сняли, и они с успехом продолжали стрелять. Те, что побольше, — на суше, а легкие пушки продолжали службу на воде. Когда моряки остались на суше, Леттов-Форбек нашел им применение.