Илья Левит - Сказки доктора Левита - Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

Сам Масарик был филологом. И вот произошла тогда в Праге филологическая сенсация: объявили об открытии средневекового чешского эпоса. И чешские националисты начали носиться с этой поэмой, в которой, между прочим, было немало антисемитских выпадов. Так вот, Масарик неопровержимо доказал, что весь этот эпос — фальшивка, чем сильно чехов расстроил и озлобил.

Но это были «цветочки». А «ягодками» называлось «дело Гильзнера». Дело до сих пор не очень ясное. Кажется, еврей Гильзнер действительно убил свою подружку-чешку. Оба они были птицы полета невысокого. Он, кажется, даже был уголовник. Но делу попытались придать ритуальный характер. Он-де убил подружку, чтобы раздобыть христианской крови на еврейскую Пасху. И снова Масарик твердо выступил против религиозного характера этого убийства. Дело получило большую огласку, но он держался твердо. И постепенно злоба против него сменилась уважением к мужеству и высокой морали. Как говорил Масарик позднее, известность может начаться с ненависти. Ненависть же постепенно растает. Так филолог стал вождем чехов. В Первую мировую войну он был в эмиграции, боролся как мог на стороне Антанты против немцев. Затем основал Чехословакию, которую назвали единственной настоящей демократией в Восточной Европе. Евреям там не приходилось жаловаться. Правда, красивая история? А есть и другая, не менее красивая. Нигде не оказали в 20-е годы такой помощи русским белоэмигрантам, как в Чехословакии. Масарик в своей политике до Первой мировой войны ориентировался не на Россию, а на западные демократии. На Россию ориентировались его друзья-соперники. Но в тяжелый час он пришел на помощь русским. Тут много можно было бы еще рассказать, но это уже за пределами нашей темы. Словом, Томаш Масарик остался хорошим человеком в памяти людей. У нас есть поселок, названный в его честь.

Впоследствии в Праге коммунисты старались стереть о нем память, но теперь его имя вновь возвращено всему, названному в его честь.

Но были и люди, не согласные с такой оценкой. Например, у судетских немцев было о нем другое мнение. Ибо когда они в 1919 году стали бурно возражать против присоединения Судет к Чехословакии, масариковского либерализма и гуманизма как не бывало. На улицах Карлсбада [41] Современное название «Карловы Вары». лилась кровь: чехи расстреляли немецкую демонстрацию протеста. Ведь в Судетах немцы выступали отнюдь не как национальное меньшинство, а как конкурентная группа. А это совсем не одно и то же.

В 1938 году Томаша Масарика с его огромным международным авторитетом уже не было. Он ушел в отставку по старости еще в 1935 году, в возрасте 85 лет. В 1937 году он умер, что было на руку Гитлеру. Достойной замены Масарику не нашлось. Президент Чехословакии Бенеш был фигурой помельче. И сын Томаша Масарика, Масарик-младший, тоже до уровня отца не дотягивал. А время наступало грозное. Как только Гитлер проглотил Австрию, все почувствовали, что и над Чехословакией собрались тучи. 3,5 миллиона судетских немцев приободрились: для них появился свет в конце тоннеля. Хотя вовсе не были они под властью Праги так уж несчастны. Пока сидели тихо — их не трогали. Жить давали, говорить по-немецки — тоже. Но… Все понятно, надеюсь.

Собственно говоря, пробуждаться они начали еще раньше. В 1933 году создается судетско-немецкая партия. Ее руководитель, школьный учитель Гейлейн, объявляет, что начинает борьбу за автономию. Для начала всегда говорят об автономии, а уж потом выдвигаются более крупные требования. Кстати, Чехословакия и состояла из автономий: из Чехии, Словакии и закарпатской Украины, о которой речь тоже будет. И вот немцы вроде хотят лишь образования четвертой автономии. Чем они хуже других? Ничто еще не предвещает будущей грозы. Судетско-немецкая партия — не национал-социалисты. Борются демократическими методами. Запрещать не за что — вполне респектабельны. Однако в Праге не верят своим давним врагам и понимают, что будет означать немецкая автономия в Чехословакии, на западной границе, рядом с германским миром. И на уступки не идут. А Германия между тем быстро усиливается. Борющиеся с угнетением в Судетах соотечественники становятся там все более популярны, даже в тех кругах, где к нацистам еще относятся с сомнением. Впрочем, и в других странах они вызывают сочувствие. Как все угнетенные. Понимая это, судетско-немецкая партия ведет себя все нахальнее. В 1937 году уже завязывает связи с германской разведкой, начинает копить оружие. В феврале 1938 года Гитлер говорит о 10 миллионах соотечественников, которые должны объединиться с рейхом. 6,5 миллионов — это австрийцы. Они соединились с рейхом в марте 1938 года. 3,5 миллиона — судетские немцы. Было отчего встревожиться чехам! В самые первые дни после захвата Австрии немцы делают успокоительные заявления. Но Гейнлейн тут же едет к Гитлеру. Получает от него все нужные заверения. И в конце апреля на массовом митинге в Карлсбаде ультимативно требует не только широкой автономии (пока еще автономии!), но и легализации в Судетах национал-социалистов. Итак, маска сброшена. Судетский кризис начался.