Раймон Казель - Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

Некоторым итальянцам казалось, что таким человеком мог бы стать Иоанн. В полном расцвете сил, прославленный, удачливый, рыцарственный, с широкой натурой, он действительно мог привлечь южный народ. Это был не немец, как Людовик Баварский. Он не шел в Италию с императорской кичливостью и императорскими притязаниями. Его Чешское королевство не было достаточно сильным, чтобы напугать итальянцев перспективой стать политическими сателлитами другого государства; такой страх мог вызвать, например, король Франции, но не Чехии.

Повод для обращения к Иоанну был порожден рядовым конфликтом, какие в этой стране вспыхивали постоянно. Город Верона уже довольно давно подпал под власть рода Делла Скала. То была дикая и жестокая династия, история которой изобиловала убийствами родных, которая дала приют Данте и о которой Анри де Ренье [114] Анри де Ренье (1864–1936), французский поэт-символист. — Примеч. пер. писал, вспоминая каламбур Петрарки, построенный на их родовом имени — Кан [115] По-итальянски сапе — собака. — Примеч. пер. .

Подеста [116] Глава города в Италии в средние века, опиравшийся на коммуну и совет, обычно представитель знати. — Примеч. пер. Канграде делла Скала, который был военачальником лиги гибеллинов в Ломбардии, год назад умер в Тревизо. В 1330 г. Вероной правил Мастино делла Скала. Одним из первых его действий стало нападение на гвельфов Брешии — этот город он осадил в конце года. Жители Брешии воззвали к Иоанну Люксембургу, находившемуся в Тренто, предложив за избавление от когтей Делла Скала признать его сеньором своего города.

Любопытно было бы знать, сам ли Иоанн внушил брешианцам и подготовил это обращение или оно оказалось для него неожиданностью. Вторая возможность кажется нам весьма маловероятной. Если, выступая в роли миротворца внутри Германии, он старался тем самым обеспечить второму сыну наследование Каринтии и Тироля, видимо, так же и здесь, заявляя о желании защитить итальянские города от посягательств могущественных тиранических семейств, он рассчитывал установить собственную власть по крайней мере над некоторыми из этих городов. Граф Люксембург знал, выгоды какого рода можно извлечь из умелого посредничества или покровительства, и умел в подходящий момент предложить свою помощь в обмен за определенные преимущества. Нам кажется, Сисмонди [117] Сисмонди, Жан Шарль Леонар (1773–1842) — швейцарский экономист и историк. — Примеч. пер. впадает в заблуждение, когда пишет: «У Иоанна вовсе не было честолюбивого стремления увеличить число подчиненных ему государств… лично для себя он добивался единственной славы и единственного могущества: он хотел быть арбитром и примирителем Европы… При дворах… его благородный облик, его красноречие и его бескорыстие обеспечивали ему такое доверие, каким прежде не пользовался никто».

Тезис, что брешианцы внезапно обратились к благородным и рыцарственным чувствам чешского короля и что ответ последнего был в той же мере следствием душевного порыва, как мы полагаем, опровергается поведением Иоанна в конце 1330 г. После заключения 6 августа договора в Хагенау он отправился в Каринтию, чтобы 16 сентября поженить Иоанна-Генриха и Маргариту. Потом он остановился в Тренто. Почему был выбран именно этот город, если не потому, что он давал превосходные возможности для контроля над Ломбардией? Переговоры с итальянскими городами Иоанн определенно начал в Тренто. То, что тогда он активно занимался дипломатической деятельностью, подтверждается фактом, что в конце года он ненадолго покинул Тренто и съездил в Инсбрук, где еще раз встретился с Людовиком Баварским. Все наводит на мысль, что разговор между ними шел об Италии, откуда римский король недавно столь бесславно вернулся. Несколько месяцев тому назад Иоанн обещал Людовику сопровождать его в Италию, если тот вознамерится повторить ною попытку. Значит, в середине 1330 г. он начал интересоваться Италией; несомненно, к нему уже поступили предложения со стороны некоторых городов. Теперь он предлагал Людовику Баварскому не просто сопровождать его на полуостров, а стать там его наместником. Это было ловким ходом с точки зрения отношений с гибеллинами, в глазах которых звание имперского викария еще кое-что значило.

Мы представляем себе замешательство императора, когда тот услышал предложения чешского короля. Видимо, испытывая одновременно тайное желание, чтобы Иоанн сломал себе шею в итальянской пучине, и страх, что тот добьется успеха, как в последнее время уже столько раз добивался, и выкроит себе в Верхней Италии княжество, Людовик должен был ответить Иоанну скорее уклончивыми фразами, нежели явным отказом. Для Людовика Баварского было свойственно не принимать решений, пока его не вынудят к этому, и ждать развития событий. С другой стороны, недвусмысленная угроза в случае, если бы император решил, что на его права в Италии покушаются, несомненно, остановила бы короля Чехии.