Иоанн был ловким политиком, способным чутко приноравливаться к обстоятельствам. Он в совершенстве умел использовать удобный случай, как только тот подворачивался. Устроившись, благодаря оплаченной дружбе герцога Генриха, в Каринтии и Тироле почти как дома, он приобрел прекрасный плацдарм для броска в Италию, плацдарм, какого не имели ни его отец, ни Людовик Баварский. В то время — такое положение надолго не сохранится — в состав Тироля входила и территория за Альпами, на ломбардской равнине. Господствуя над верховьями реки Адидже — частью империи, достигавшей самого центра Ломбардии, — и поддерживая хорошие отношения с епископом Тренто, Иоанн мог думать, что безопасность его коммуникаций обеспечена.
Он полагал, что вправе рассчитывать на признательность со стороны Людовика Баварского и австрийцев за свое посредничество; он надеялся получить нечто вроде императорских полномочий на действия в Италии. Виртуозность, с какой он примирил обе партии, превращала его в некоего верховного арбитра судеб империи. Его дипломатическое искусство принесло ему громкую славу, В Центральной Европе на него смотрели как на необходимого посредника во всех делах. Петр Житавский в то время писал об Иоанне: «Без короля Чехии никто не может надеяться осуществить своих планов. То, чему покровительствует Иоанн, удается; чего он не желает, обречено на неудачу».
Однако для успеха итальянского предприятия нужно было нечто иное, чем карт-бланш императора. Требовалась поддержка со стороны Папы; был необходим хороший прием со стороны самих итальянцев. Выполнить первое из этих условий было трудно. Казалось естественным, что Иоанн XXII, имевший собственные виды на Италию, державший там несколько лет легата в лице кардинала Бертрана дю Пуже и тративший солидные суммы на содержание армии, подчиненной этому легату, косо посмотрит на желание каких-либо городов перейти в руки иноземца. У Иоанна Люксембурга не было оснований рассчитывать на особую благосклонность папы, политические интересы которого еще недавно столкнулись с его интересами, в ситуациях с Польшей и Майнцем. Здесь он мог рассчитывать лишь на дружбу с Филиппом Валуа, который, как и его предшественники, имел влияние на авиньонского понтифика. Но, по счастливому для Иоанна совпадению, именно тогда Папа начал терять надежду, что когда-нибудь достигнет в Италии намеченных целей. После грозы, вызванной приходом Людовика Баварского, Бертран дю Пуже попытался восстановить утраченные позиции. Поначалу он добился некоторых успехов, но ненадолго. Даже ограничив свою активность Романьей и Эмилией, он не нашел способа завоевывать земли так, чтобы эти завоевания не оказались эфемерными. Ему пришлось столкнуться с партизанской войной, с неким подобием маки [113] Партизаны и подпольщики во Франции в период Второй мировой войны; опять же напомним, что книга вышла в 1947 г. — Примеч. пер .
. Не располагая достаточными силами, чтобы ставить гарнизоны во всех занятых им населенных пунктах, легат добивался лишь временного успеха. При виде столь скромных достижений папских войск гибеллинские или тяготеющие к гибеллинам города ужесточали свою позицию, становились все более надменными. Иоанн XXII сознавал, что предпринимаемые им усилия недостаточны. Поэтому он был готов отказаться от каких-то итальянских амбиций. Чешский король, хорошо осведомленный благодаря своим корреспондентам, мог надеяться, что не встретит с этой стороны особых препятствий, если будет вести себя осторожно.
Иоанн был настолько ловок, что добился, чтобы в Италию его пригласили сами итальянцы, поскольку он представил им себя как арбитра бесстрастного и притом способного восстановить порядок там, где порядка не стало. Ломбардия стала ареной соперничества могущественных семейств, сумевших установить свою власть в одном городе и теперь пытавшихся распространить ее как можно дальше на окружающие земли. Типичными представителями таких семейств были Висконти в Милане, Делла Скала в Вероне, Гонзага в Мантуе, Эсте в Ферраре — либо уже прочно обосновавшиеся, либо недавно пришедшие к власти и теперь усиливающиеся, чьи междоусобные распри нарушали покой населения Паданской долины. Если к этому добавить хронические распри гибеллинов с гвельфами, поддержанными Флоренцией и королем Робертом Неаполитанским, деятельность Бертрана дю Пуже и интриги Папы, беспорядки после прохождения войск Людовика Баварского, алчность, порожденную всеми этими войнами, нетрудно понять, в каком плачевном состоянии находились в Северной Италии ремесла, сельское хозяйство и торговля. Население, устав от этой ситуации, жаждало появления такого человека, такого лидера, чья власть могла бы вернуть стране благоденствие.
Читать дальше