Раймон Казель - Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

Бюргеры, прежде всего пражские, стали вдвое больше критиковать Иоанна. Зачем, говорили они, содержать короля, который не правит. Петр Житавский в поэтической форме передал их жалобы на Иоанна:

«Его слова были подобны листьям деревьев, а привилегии, которые он даровал, стоили не больше, чем воск печатей, подвешенных к его грамотам».

Кроме того, политика Иоанна, направленная на пользу знати, настраивала против него народ, которому довольно часто приходилось сетовать на поведение магнатов.

Иоанн сознавал, что в обществе все больше и больше нарастает враждебность к нему. Он решил принять ответные меры. Но чтобы что-то делать, нужны были деньги, а он уже израсходовал все, что принес ему последний сбор налогов. И, не опасаясь нового роста непопулярности, он решил потребовать от самых зажиточных горожан и самых богатых монастырей еще одного усилия. Поскольку те оказали пассивное сопротивление, Иоанн пригрозил использовать силу, чтобы их принудить.

Бюргеры и клирики уже восстановили связи с изгнанницей в Мельнике. Угроза Иоанна довела их до крайности — они решили действовать. Не удовлетворившись втягиванием в свою игру Елизаветы, они вступили в контакт с некоторыми представителями чешской знати, которым претило, что король ведет себя легкомысленно и непоследовательно.

Но замыслы горожан вовсе не были столь радикальными, как можно было бы подумать. Они не собирались ни учреждать республику, ни устранять Иоанна, чтобы дать Елизавете более здравомыслящего мужа, а решили просто попытаться примирить мужа и жену. Они знали, что Иоанн, в тот период, казалось, особо ненавидевший жену, так просто на это не пойдет. И они придумали, как хитростью вынудить его свидеться с Елизаветой. Он находился в Брно, в Моравии, где, несомненно, считал себя в большей безопасности, когда к нему явилась демутация из шести пражских горожан, чтобы просить его как можно скорее ехать в столицу — мол, его присутствие там необходимо, чтобы помешать восстанию жителей города, которое уже представляется неминуемым. Эти шестеро пражан изобразили себя верной опорой трона и использовали все возможные аргументы, чтобы убедить короля выехать.

Прося Иоанна мчаться опрометью, они знали, что задевают в нем чувствительную струну: ведь быстрота в смелых предприятиях была одним из самых его выдающихся достоинств. Он согласился и действительно 8 июля подошел к Праге с небольшим войском, где были также Индржих из Липы и князь Николай Опавский [63] Николай II (ок. 1288–1365), князь Опавский с 1318 г. — Примеч. пер. . Но накануне жители впустили в город Елизавету и ее приверженцев-баронов — Вилема из Вальдека, Петра из Рожмберка и Вилема из Ландштейна. Город оказался занят, и Иоанн со своими сторонниками разместился на другом берегу Влтавы, в замке.

Иоанн, вопреки желанию горожан, не был расположен к примирению. Вся знать из его партии по-прежнему настраивала его против королевы. Король и королева стояли лицом к лицу как противники, и, казалось, вот-вот снова вспыхнет гражданская война.

Хоть Иоанн владел замком и небольшой частью города, но мосты и большая часть Праги были в руках бюргеров и Елизаветы. Все это напоминало ситуацию 1310 г., но теперь в положении Генриха Каринтийского оказался сам Иоанн, что не очень его радовало.

Он сразу же попытался перейти в атаку и сумел поджечь несколько построек. Похоже, горожане, еще признававшие его своим сувереном, не хотели всерьез ввязываться с ним в войну и оказали лишь слабое сопротивление; к тому же воинами они не были. Зато этого нельзя сказать о владетелях Рожмберка, Ландштейна и Вальдека, которые вместе со своими рыцарями бились упорно, отстояли мосты, и Иоанну пришлось вернуться в замок, не добившись успеха.

Через восемь дней Иоанну волей-неволей пришлось пойти на то, чего он поначалу не хотел, — на компромисс с пражскими бюргерами. Семнадцатого июля 1319 г. он обещал простить королеву и не карать, вопреки своим первоначальным намерениям, вождей восставших горожан. Взамен город выплачивал очень большой штраф. Несмотря на внешнее примирение с женой, Иоанн не вернулся к совместной жизни. Он держал Елизавету в дали от двора, и она продолжала вести жизнь изгнанницы в Мельнике.

В целом для Иоанна это был скорее успех. Такое начало гражданской войны показало, что группировкам и классам Чехии не удалось сплотиться против него. Отныне ему, чтобы властвовать, достаточно было уметь разделять.

Не уступить ультиматуму бюргеров ему позволила поддержка со стороны знати. Теперь он всегда будет опираться на нее. Лидером этой знати был Индржих из Липы. Благодаря приобретенной власти над чешской знатью, этот вельможа стал всесильным; он и был настоящим королем. Без него Иоанн не мог ничего сделать. Чтобы прочнее связать себя с ним, Люксембург задумал женить сына Индржика на наследнице какого-нибудь люксембургского рода. Его выбор пал на Агнессу Бланкенхеймскую из очень старинной и влиятельной семьи графства, тесно связанной с домом Люксембургов. Показывая свою благосклонность, он взялся сам дать Агнессе приданое: при замужестве она получала три тысячи марок — целое состояние. Ему, впрочем, пришлось эти деньги занимать, потому что в казне их не было. Заодно он пригласил в Чехию братьев Агнессы и пожаловал им доходные должности. Связав себя таким образом с чешской знатью, он мог рассчитывать на ее поддержку и впредь.