Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

13 декабря в той же газете вышла еще одна статья Пономарева «Интерес к раскопкам», канонически выдержанная в постулатах «остфоршунга» – исследований восточных территорий для расширения границ рейха:

« Черепа и кости древних новгородских славян, добытые нами при раскопках в курганах у деревни Надбелъе, на берегу реки Оредежи, привлекли внимание немецких антропологов. Прибывший в Псков сотрудник Венского антропологического музея доктор А. Лянг отобрал наиболее важные для науки черепа и скелеты для выставки в г. Бреславле. По мнению доктора Лянга, добытый раскопками материал представляет большой интерес для германских антропологов, до сего времени имевших в своём распоряжении очень немного данных для антропологического изучения древних восточных славян. Антропологическое изучение костей позволит осветить вопрос о взаимодействии финнов и славян с бассейна рек Оредежи и Луги, о степени примеси финской крови к славянской у древних новгородских крестьян, а, следовательно, и о значении финского элемента для формирования в дальнейшем великорусской народности» [498] Там же. .

С начала 1943 г. вывоз культурно-художественных ценностей на запад приобретает массовый характер и становится весьма поспешным. К этому времени, когда после Сталинградской битвы стало ясно, что «последующее время» для Третьего рейха не наступит, установки Оперативного штаба в отношении музейных сокровищ на оккупированных восточных территориях существенно изменились. Вывезенные из Новгорода экспонаты и книжные раритеты сначала были определены на временное хранение в Псков, где проводилась их инвентаризация и составление описей. Затем они транспортировались в Ригу, на базу Главной рабочей группы «Остланд» для дальнейшей обработки, упаковки и отправки в Германию.

Точных данных, характеризующих количество утрат Великого Новгорода в сфере музейных ценностей, сегодня не существует.

Псков, занятый гитлеровскими войсками 9 июля 1941 г., стал в 1942–1943 гг. «перевалочным пунктом», через который художественные ценности из других регионов Северо-Запада переправлялись в Прибалтику и далее – на территорию Германии [499] ЦА ФСБ России. АСД Н–18313. Т. 11. Л. 310а. . До начала оккупации, как упоминалось, в считанные дни власти сумели эвакуировать из города часть населения, важнейшие промышленные предприятия, больницы, учебные и детские учреждения и малую часть музейных коллекций (для них смогли выделить минимум транспортных и прочих средств). Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, основанный в 1876 г. как Псковский церковно-археологический музей, после 1917 г. неоднократно претерпевал организационные изменения. Музей обладал богатейшими коллекциями археологии, нумизматики, рукописных и старопечатных книг и документов (древлехранилище), иконописи и других произведений церковного искусства. Имелись собрания русской и западноевропейской живописи, графики, мелкой пластики, фарфора, естественнонаучные коллекции. В 1930-х гг. в Пскове было семь музеев: Исторический, Картинная галерея, Естественнонаучный, Социалистического строительства, Музей-квартира В. И. Ленина, Дом-музей В. И. Ленина (Домик «Искры»), Антирелигиозный музей в Троицком соборе. Перед самой войной они были объединены, но единой системы учета экспонатов не существовало, что затруднило отбор наиболее ценных для экстренной эвакуации и подсчет оставшегося – а впоследствии, и выяснения общего количества погибшего. Вывезти фонды объединенного Псковского музея в начале войны не удалось, так как для них была выделена четверть вагона, а необходимо было как минимум пятнадцать [500] Сафронова М. Псков сорок первого // Псковская губерния. 2011. 06–12 июля. . Большая часть огромного музейного собрания осталась в Пскове.

В первые дни оккупации Псковский музей был открыт для всех, потом его посетителями стали только немецкие солдаты. Позже, когда началось разграбление пригородов Ленинграда, в 1941–1943 гг. здание стало складом для ценностей из дворцов-музеев, а также из Новгорода и Тихвина [501] Там же. .

В начальный период нацистской оккупации власть в городе осуществляла военно-полевая комендатура, затем появилась городская управа во главе с бургомистром В. Н. Черепенкиным. Должности в гражданских структурах занимали в основном эмигранты, прибывшие вместе с армейскими частями, и местное население. Как и во всех занятых регионах СССР, нацисты создали и гражданские службы в сферах культуры и образования. В своих служебных донесениях в Берлин военные оккупационные власти Пскова сетовали на отсутствие профессиональных кадров: интеллигенция, оставшаяся в городе, чуждалась захватчиков, и за редким исключением шла на сотрудничество с ними только по принуждению.