Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Несколькими днями позже, 28 ноября 1941 г., он отмечал:

«Общее впечатление остается прежним: меня пригласили сюда на 4 недели позже, чем было нужно. Здесь практически нечего сохранять, особенно тщательно “поработали” всевозможные третьи лица, которые не имеют совершенно никаких полномочий (например, военные корреспонденты), бог знает, кому на пользу» [471] Там же. .

К началу декабря 1941 г. он считал свою работу законченной. От Зольмса к этому периоду указаний он не получал, хотя отчеты отсылал. Так, в частности, он сообщал, что закрытый склад, устроенный в гроте, был взломан с задней стороны через свод, и почти все хранившиеся там вещи были украдены [472] Там же. . Несмотря на отсутствие заданий, Келлеру удалось продлить свое пребывание в Петергофе до начала февраля 1942 г. Те немногие произведения искусства, которые ему удалось найти, он складировал в каменном здании, в котором располагался штаб дивизии. Однако из-за слишком жарко натопленного камина там случился пожар, и дом сгорел, так что, жаловался он в письме, от его «коллекции» осталась «лишь горстка пепла» [473] Там же. .

Г. Вундер, который также был сотрудником «Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга», 21 февраля 1942 г. сообщал:

«По сведениям штабного казначея ф. Мюлендаля, в Григорово в офицерском клубе при штабе 38-й армии находятся такие предметы искусства, как картины, гравюры, ковры, серебро и др., которые, якобы, были вывезены из Петергофского дворца. Среди прочего там были портреты русских генералов. Кроме того, там находилось серебро из Франции и из царских дворцов. Поскольку армейский корпус до этого базировался на территории Петергофа, то есть большая вероятность того, что эти предметы были похищены из пристроек сгоревшего Петергофского дворца» [474] ЦДАВО. Ф. 3676. Оп. 1. Д. 149. Л. 13. URL: http://err.tsdavo.gov.ua/1/stocks/608 25253/60825620/?page=5&mode=documents (дата обращения: 28.08.2017). .

Военный корреспондент Г. Шмидт-Шеедер рассказывал о своей вылазке к павильону «Эрмитаж», находившемуся на территории парка и сильно поврежденному обстрелами. В павильоне он встретил солдата, сидевшего на стуле эпохи «рококо» у приведенной в боевую готовность противотанковой пушки [475] Schmidt-Scheeder G. Reporter der Hцlle: Die Propagandakompanien im 2. Weltkrieg: Erlebnis und Dokumentation. Stuttgart, 1977. S. 259. . В целом обрывочные сведения подтверждают предположение о том, что остававшиеся в Петергофе предметы искусства и интерьера были либо разворованы солдатами и офицерами вермахта, либо использовались для украшения помещений, в которых были расквартированы войска, либо уничтожены. Находки, сделанные после освобождения территории дворцового комплекса, дают основания полагать, что оставшиеся предметы интерьера варварски использовались немецкими военными в быту [476] Зинич М. С. Похищенные сокровища… С. 85–185. .

На основании документов можно сделать вывод, что к весне 1942 г. в Петергофе уже не оставалось ценных экспонатов и предметов дворцового интерьера. Лишь некоторые бронзовые скульптуры еще стояли на своих местах. Среди них – всемирно известная скульптурная композиция фонтана «Самсон». Сотрудники Штаба Розенберга, побывавшие в Петергофе, сообщали в донесениях, датированных ноябрем 1941 г., что «Самсон» был якобы закрыт для защиты от артобстрелов досками. Эти утверждения не соответствуют действительности: сохранившиеся фото, сделанные оккупантами в тот период, говорят об обратном.

Иная ситуация с фонтаном «Нептун»: он, по донесениям инспекторов Штаба Розенберга, стоял незащищенным в Верхнем парке, и авторы донесений настаивали на скорейшем его демонтаже. Симптоматично, что находившиеся в Петергофе немецкие искусствоведы, а также служащие вермахта придавали такое значение фонтану «Нептун» и при этом совершенно не упоминали другие бронзовые скульптуры Большого каскада. О «Нептуне» нацисты заботились скорее как об объекте «идеологического значения» – фонтан немецкого происхождения, как и Янтарная комната из Царского Села, сделанная из прусского камня, воспринимались не только как произведения искусства, но и как свидетельства «арийской культуры».

Именно потому художественная ценность скульптуры «Самсон, раздирающий пасть льву» русского скульптора М. И. Козловского, созданной им в начале XIX в., была оценена как низкая. Это обстоятельство решающим образом сказалось на дальнейшей судьбе произведения искусства. Фонтан «Нептун» был летом 1942 г. с большими усилиями демонтирован, упакован и переправлен в Германию. Если верить обширной корреспонденции относительно этой операции, ни один из ее участников не испытывал ни малейших сомнений в ее абсолютной правомерности. Напротив, в случае с «Самсоном» все указывает на то, что – как и остальные бронзовые статуи – он был отправлен на переплавку. Немецкие исследователи уже в 2000-е гг. обнаружили документы, подтверждающие эту версию. Они обращают внимание на принципиально важное обстоятельство, практически не упоминающееся в отечественной историографии в контексте судеб музейных ценностей. Это обстоятельство: огромная заинтересованность нацистского экономического штаба «Ост» в ресурсах и сырье на оккупированных территориях [477] Кур-Королев К., Шмигельт-Ритиг У. Утрата и уничтожение художественных ценностей Петергофа в годы Второй мировой войны… С. 185. . Он отправлял на переработку все, что не было однозначно названо представляющим художественную ценность. Так, в письме в мае 1942 г. один из сотрудников «Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга» обращался к представителю гражданской администрации в Тарту с просьбой «обе находящиеся у Вас скульптуры Петра Великого, которые были направлены Вам из Петергофа в Дорпат [Тарту. – Ю. К .] капитаном Кюнкелем для утилизации, оставить у Вас и сохранить их до 31-го мая в их нынешнем состоянии» [478] ЦДАВО. Ф. 3676. Оп. 1. Д. 138. Л. 495. URL: http://err.tsdavo.gov.ua/1/stocks/60 825253/60825620/?page=4&mode=documents (дата обращения: 28.08.2017). . Нацисты подвергали планомерной уничтожительной селекции не только людей, но и художественные ценности. Напомним, что в задачи «Оперативного штаба» на оккупированных территориях в Прибалтике входила оценка произведений искусства из металла – статуй, колоколов и пр. – и принятие решений относительно того, какие из них представляли художественную ценность и по этой причине не подлежали переплавке. «Самсон» и другие знаменитые бронзовые фигуры – «Волхов» и «Нева» – до осени 1942 г. стояли на своих местах. Их отчетливо видно на фотографиях военного корреспондента Шмидта-Шеедера, сделанных в сентябре 1942 г. Одна из них, на которой просматриваются руины дворца и Большой каскад, была в ноябре опубликована в ежемесячном журнале «Остланд» [479] Pesendorfer Fr. Leningrad // „Ostland“. 1942. Nr. 5. November. S. 21–26. .