Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

В 1942–1943 гг. возобновил собирательскую деятельность Казанский музей А. М. Горького. Директор этого музея М. Н. Елизарова выезжала на Западный и Южный фронты. Ей удалось собрать фронтовые и партизанские газеты с материалами о Горьком, фотографии и акты о зверствах фашистов, трофейные документы немецких солдат (письма, записные книжки и пр.).

В 1943 г., после перелома в ходе войны, началась реэвакуация центральных учреждений из Казани. В этой связи с конца 1943 г. главным в деятельности казанских музеев стало восстановление их постоянных экспозиций [360] Там же. С. 151. . Работа велась по довоенным планам, которые лишь незначительно корректировались. В октябре 1943 г. освободилась основная часть помещений Центрального музея ТАССР. К 26-й годовщине Октябрьской революции здесь были открыты разделы археологии, истории края в XVI–XIII вв., восстановлена художественная галерея. К концу войны, после серьезной работы над тематико-экспозиционными планами и рецензирования их в Научно-исследовательском институте музееведческой работы, Центральный музей сумел восстановить экспозиции, посвященные истории Татарии с древнейших времен до середины XIX в., и создать новый отдел «Татария в годы Великой Отечественной войны». В основу последнего легли материалы выставки, свернутой и перевезенной из ТЮЗа в октябре 1944 г. Кроме того, в 1944 г. было принято постановление СНК РСФСР о создании филиала Государственного музея Татарии, музея классика татарской литературы Шарифа Камала [361] Красная Татария: газета. 1944. 11 октября; 28 ноября. . В связи с этим было начато изучение литературного прошлого края. Состоялось несколько выездов в Оренбург, Рузаевку, Москву для сбора материалов о жизни и творчестве писателя [362] Синицына К. Р. Указ. соч. С. 152. .

В середине 1942 г. было возвращено помещение музею А. М. Горького, а в начале 1943 г. была восстановлена в довоенном виде его основная экспозиция, посвященная жизни А. Пешкова в Казани. Заново были созданы разделы «Детство» и «В людях», построенные, однако, на кадрах из соответствующих кинофильмов и иллюстрациях к этим произведениям. В 1943–1944 гг. в музее был открыт раздел «Горький – борец с фашизмом» (на материалах, вывезенных с фронта) [363] Там же. .

Наряду с возобновлением экспозиционной и научно-исследовательской деятельности дальнейшее развитие в музеях Казани получила научно-просветительская работа. Основной ее формой, оправдавшей себя в начале войны, оставались музейные и передвижные выставки. Однако характер их изменился. Если выставки Центрального музея первых военных лет имели ярко выраженную агитационную направленность, что соответствовало задачам идеологической работы того времени, то в выставках 1944–1945 гг. широко использовались музейные коллекции, появилась возможность вернуться к краеведческой тематике.

Решением Совета народных комиссаров СССР от 22 мая 1943 г. Ленинградскому хранилищу с филиалами в Новосибирске и Сарапуле, обладавшему ценнейшими художественными коллекциями, была присвоена первая музейная категория ценности, которую в то время имели только Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, Государственная Третьяковская галерея и Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Директором хранилища ленинградских музеев в Новосибирске был назначен А. М. Кучумов. На его плечи легла огромная ответственность за эвакуацию, а главное, за обеспечение сохранности уникальных ценностей. Приведем цитату из его воспоминаний:

« 22 декабря прибыли в “столицу Сибири”. Чтобы было ближе возить грузы в здание театра [оперного. – Ю. К .] , эшелон подали к берегу Оби. “Вот здесь и разгружайтесь”, – сказали железнодорожники. Мне стало плохо. Все мои объяснения, что снег через щели попадет в ящики, в теплом помещении начнет таять, были безуспешны …. Вагоны нужны стране, фронт ждет. С директором Третьяковки отправились в обком партии. Нас встретили и выслушали внимательно. С первым секретарем М. В. Кулагиным решили, как выйти из столь сложного положения. Мороз более 40 градусов, экспонаты замерзли за время пути, привыкли к холоду. Враг – снег. Замошкин [директор Третьяковской галереи. – Ю. К .] сказал, что у галереи есть два громадных американских брезента, но их на длину семнадцати вагонов мало. Секретарь обкома отдал распоряжение “немедленно собрать в театрах брезенты, ковры, большие полотна декораций, все, что может укрывать ящики, и доставить их к составу”. Несмотря на темноту, с фонарями несколько бригад военных разгружали вагоны на землю, очистив лопатами площадку перед ними. Ящики, компактно уложенные в сквозной длинный штабель, немедленно укрывали. С обеих сторон были поставлены часовые. К утру вагоны были свободны, и их увезли под погрузку в сторону фронта. А утром прибыли грузовые машины, лошади, запряженные в сани-розвальни и грузчики-студенты – началась перевозка ящиков в хранилище по Красному проспекту. Каждую машину и лошадь сопровождали сотрудники – ленинградцы и помогающие им москвичи … начался сложный и ответственный этап сохранения музейных ценностей, который длился три года » [364] Кучумов А. М. Статьи. Воспоминания. Письма. СПб., 2004. С. 82. .