Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

В романе «Мой лейтенант» Даниил Гранин писал: «Вышло еще в конце войны постановление Совнаркома СССР о восстановлении Петродворца, Пушкина и Павловска. Оно было встречено с радостью и недоумением. Откровенно говоря, мы считали это скорее политическим актом, чем реальным делом. Не до того ведь было. Но люди в ватниках, синих халатах продолжали рыться, работать среди развалин. Потом начались субботники, куда выезжали ленинградцы, помогая расчищать парки. …Так начиналась великая, воистину беспримерная эпопея Восстановления.

Восстановление пригородов было подвигом не только реставраторов, но и всех ленинградцев. После мучений блокады, войны они шли на то, чтобы в ущерб стройке жилых домов возрождать дворцовые сооружения, вместо насущного возвращать красоту» [730] Гранин Д. А. Указ. соч. М., 2011. С. 216. .

Удовлетворение «культурных потребностей» было серьезнейшим стимулом для оптимистической консолидации общества. И музейщики логично находились в центре этих созидательных процессов. Так, например, обращаясь с соответствующим ходатайством в Управление по делам искусств при СНК РСФСР, дирекция Государственного Русского музея писала:

«В плане восстановления культурно-просветительных учреждений города Ленинграда очень серьезное значение имеет восстановление Государственного Русского музея… Музей со времени снятия блокады устроил… три выставки: произведений художников Ленинградского фронта, юбилейную – картин И. Е. Репина и произведений пяти художников – ленинградцев… Исключительный успех этих выставок… показывает, насколько население Ленинграда настойчиво требует удовлетворения своих эстетических запросов; выставка же произведений И. Е. Репина превратилась буквально в национальный праздник. При этих условиях реэвакуация коллекций Русского музея делается вопросом в высочайшей мере необходимым; после тяжелых испытаний блокады население имеет право увидеть вновь те произведения нашего искусства, которые представляют вклад… в мировую сокровищницу человеческой культуры…» [731] Симкин М. П. Указ. соч. С. 291.

В руководящих учреждениях, ведавших музеями, в связи с предстоявшей реэвакуацией проводилась специальная подготовительная работа. Так, в системе Комитета по делам искусств уже в 1943 году была организована специальная Комиссия по вопросу реэвакуации музеев. Разработанные ею предложения напоминали о некоторых элементарных условиях, которые должны были явиться обязательной предпосылкой реэвакуации музеев. Комиссия считала возможным проведение реэвакуации только после окончания военных действий, с особого разрешения вышестоящих учреждений и только в том случае, если для приемки музейных фондов имелись вполне подготовленные здания. Подчеркивалось, что «основным условием реэвакуации художественных музеев является восстановление поврежденных от бомбардировок и пришедших в негодность музейных зданий» [732] Там же. С. 291–292. .

Специалисты предлагали провести мероприятия (главным образом восстановление и ремонт зданий) для подготовки и реэвакуации фондов центральных художественных музеев Москвы и Ленинграда.

В 1944 г. было принято решение о реэвакуации художественных коллекций Москвы и Московской области. В соответствии с этим Комитету по делам искусств было разрешено к 1 ноября 1944 г. произвести реэвакуацию в Москву и Московскую область художественных коллекций Государственной Третьяковской галереи, Государственного музея изобразительного искусства имени Пушкина, Государственного музея нового западного искусства, Государственного музея восточных культур, Государственного центрального театрального музея имени Бахрушина, Загорского историко-художественного музея-заповедника, Государственного музея керамики, Музея-мастерской Голубкиной и Дома-музея П. И. Чайковского.

Как указывается в отчете Третьяковской галереи за 1944 г., реэвакуация была произведена по плану, обеспечившему необходимые условия транспортировки художественных ценностей. Прибывшие 1 и 19 ноября 1944 г. фонды галереи были тщательно осмотрены; контрольные вскрытия ящиков показали удовлетворительную сохранность вещей. В частности, была подтверждена (в присутствии академика И. Э. Грабаря) полная сохранность картины И. Е. Репина «Иван Грозный», нуждавшейся в особой упаковке. Всего было возвращено 634 ящика с 18 399 произведениями искусств, в том числе 4227 картин, 1747 икон, 484 скульптуры, 11 768 произведений графики [733] Там же. С. 292. .