Анри Дюнан - Воспоминание о битве при Сольферино

Я имел удовольствие на следующий год встретить в Париже, на улице Риволи, солдат-инвалидов, которые, узнав меня, останавливались и благодарили за уход за ними в Кастильоне. «Мы звали вас белым господином, — сказал один из них, — потому что вы ходили во всем белом, ну и жара была там!»

Этот случай, о котором я рассказал на одном из заседаний Этнографического общества в Париже, упоминал Р. Кортамбер в своей замечательной статье «Волосы у различных народов», опубликованной в Revue orientale et americaine (январь, 1860 г.).

«Все мы братья» (итал.).

Поскольку я только через три с лишним года вернулся к этим тяжелым воспоминаниям, которые не собирался предавать гласности, понятно, что они отчасти сгладились и сокращены при описании ужасов и страданий, свидетелем которых мне пришлось быть. Но если эти строки помогут ускорить постановку вопроса об оказании помощи раненым во время войны и об уходе за ними сразу же после сражения, если они привлекут внимание людей гуманных и отзывчивых, если займутся изучением и разработкой столь важного вопроса, вообще, если будут сделаны хоть несколько шагов к улучшению в таком деле, где усовершенствования необходимы даже в самых правильно организованных армиях, — я сочту мою цель вполне достигнутой.

Этот капрал был ранен в бою при Мадженте и, возвращаясь по выздоровлении в свой батальон, много помогал фельдшерам в Кастильоне; я принял его предложение сопровождать меня в поездке по лагерям, где его чин и звание могли служить мне пропуском. В тот же день, 27 июня, двое англичан, пожелавших проникнуть в расположение французских войск, были приняты солдатами за австрийских шпионов, их тащили через весь лагерь, куда они так некстати попали, пока, на их счастье, они не встретили маршала, командующего корпусом, который разъяснил недоразумение. Впрочем, англичане остались очень довольны своим приключением.

Боргетто, местечко в 2 тысячи жителей на правом берегу Минчо, расположенное почти напротив Валеджо. В 1848 г. сардинские войска под предводительством короля Карла-Альберта перешли тут Минчо, несмотря на сильное сопротивление австрийцев, которыми командовал фельдмаршал Радецкий.

Герцог Маджентский очень любим французской армией; солдаты одинаково любят и почитают его. Вот тому пример. В 1856 г. в Aлжире, на Константинской дороге, два бывших зуава сидели в дилижансе, а я — рядом, в отдельном купе; они ехали в Батну работниками, рубить деревья в лесах, они говорили на своем живописном языке о восточной войне и о маршале Мак-Магоне. Несколько фраз долетели до меня. «Разве есть другой такой генерал?» — говорил один из них. «Вот умел нами командовать! Мы, старые солдаты, старые волки, никогда ничего не боялись и все-таки мы плакали, помнишь, как он с нами говорил, когда закончился срок службы, он прощался с нами и сказал: «Дети мои, вы храбро служили под знаменами, теперь вы возвращаетесь к частной жизни, никогда не совершайте низких поступков, помните, что у вас есть отец — и этот отец я! и мой кошелек принадлежит вам! — прибавил он, ударяя себя в грудь. — Все пожмите мне руку…» Помнишь, как он бросил нам свой кошелек, полный золота, и сказал: «Делитесь, но главное, не ссорьтесь!» — И мы все плакали, как девчонки».

С 15 июня по 31 августа, по официальным источникам, в больницы Брешии было принято только лихорадочных и других больных 19 665 солдат, из которых более 19 тысяч принадлежали к франко-сардинской армии. Австрийцы имели тоже, по меньшей мере, 20 тысяч больных в своих больницах в Венеции, не говоря о массе раненых, которых туда привозили.

В первой комиссии были Паллавичини, Глизенти, Аверольди, Сьенна, адвокаты Цукколи и Контер и каноник Росса, во второй — Базильетти, Каприоли, Роветта и да Понте.

В частности, от генерала маркиза де Бофор д'Отпуль, столь же известного своей добротой и приветливостью, как и выдающимися военными доблестями: он был начальником штаба корпуса, занявшего Тоскану, потом был главнокомандующим Сирийской экспедицией. Генерал де Бофор, племянник покойного графа де Бюде, бывшего члена генерального совета Эна. Он умер в Женеве в августе 1862 г., оплакиваемый всеми, кто его знал; его великодушие и благородные качества были столь высокоценимы его многочисленными друзьями.

Французские газеты и журналы уверяют, будто при подписании мирного договора в Виллафранке фельдмаршал Гесс сознался, что в сражении при Сольферино у австрийцев выбыло из строя 50 тысяч человек, так как, прибавил он, «французские пушки с нарезными стволами уничтожили наши резервы». Возможно сомневаться в достоверности этих слов.