Вячеслав Никонов - 1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Михаил Романов прибыл в Москву в воскресенье 2 мая 1613 года, и, как зафиксировал Арсений Елассонский, был встречен «всем христоименитым народом, архиереями, архимандритами, игуменами, протоиереями, иереями, иеродиаконами, облаченными в блестящие священные одежды, с великим молебном и литаниею… Великие же бояре и князья, дьяки дворца и весь синклит поклонились ему и поцеловали его честную руку. Весь народ поклонился ему с хлебом с солью, со многими дарами и подношениями».

Правительство Пожарского, Минина и Трубецкого окончательно сложило свои полномочия. Но созванный ими Земский собор и после избрания царя продолжал функционировать. Беляев указывал: «Земский собор 1613 года… вручил новоизбранному царю Михаилу Федоровичу полное самодержавие; но молодой 16-ти лет царь и его Боярская дума не решались еще принять на себя ответственность по управлению: времена беспорядков самозванщины были еще очень близки… А посему Земский собор, избравший царя, не был распущен еще в продолжение трех лет, так что власть самодержавного государя непосредственно опиралась на волю всей Русской земли, выражаемую Земским собором, и государь не начинал и не решал ни одного важного дела, не посоветовавшись с Земским собором». При этом современники сообщали, что бояре подвигли Михаила целовать крест, чтобы «никого из вельможных и боярских родов не казнить», «мыслить о всяких делах с боярами и думными людьми сопча, а без их ведома тайно и явно никаких дел не делать». Самодержавие все же было ограниченным.

Михаил Федорович торжественно венчался на царство 11 июля 1613 года в Успенском соборе Московского Кремля.

Иерархия московского общества устанавливалась четко определенным положением отдельных лиц во время публичных ритуалов, особенно когда речь шла о коронации.

Пожарский и Минин не были забыты. Забелин, большой знаток царских ритуалов, утверждал, что «смысл подвига Пожарского во время коронации избранного царя выдавался очень наглядно. Во время церемонии Пожарский предварительно был послан за царским саном на Казенный двор, откуда торжественно Благовещенский протопоп нес на блюде крест, диадему и Мономахову шапку; за ним Пожарский нес скипетр, а затем дьяк Траханиотов, будущий казначей, нес яблоко — державу. Впереди для чести сана шел боярин Василий Петрович Морозов, что было почетнее, чем несение скипетра, но знаменательный почет оставался на стороне Пожарского. Любопытно и то, что этот царский сан первыми выносили на торжество люди нижегородского ополчения. Когда регалии были тем же порядком отнесены в собор и поставлены посреди храма на аналое, тот же Пожарский оставался при них все время для почетного предстояния и оберегания. Таким образом, и на символическом „действе“ коронования Пожарский, и он один, первый торжественно поднял давно оставленный скипетр Русского Царства, первый принес его к священному торжеству царского постановления, один оберегал царский сан до времени коронования».

Это было до церемонии коронации. На самой церемонии богослужение возглавлял митрополит Казанский Ефрем, служили также митрополит Ростовский и Ярославский Кирилл (Завидов) и митрополит Сарский Иона. Лидеры ополчения тоже не затерялись. «Новый летописец» зафиксировал, что «в чинах были бояре: с каруной и осыпал [деньгами] боярин князь Федор Иванович Мстиславский, с скипетром — боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, с шапкою — Иван Никитич Романов, с яблоком — Василий Петрович Морозов. За царским платьем ходил на Казенный двор боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский да казначей Никифор Васильевич Траханиотов. А как платье принесли в палату в золотую, и в соборную церковь платье послали с боярином Василием Петровичем Морозовым да с казначеем Никифором Траханиотовым, а с яблоком был боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский. В тот же день пожаловал государь многих в бояре и окольничьи, были столы у государя три дня».

То есть героем дня стал все же князь Мстиславский, который как самый знатный из бояр осыпал Михаила золотыми монетами. Трубецкой попытался местничать с Иваном Романовым, но молодой царь оказал честь дяде, велев ему держать шапку Мономаха. Трубецкой довольствовался менее престижным скипетром. А державу (яблоко) доверили Морозову и Пожарскому.

Михаил Романов понимал, что ему не досталась бы корона, если бы войско Пожарского не освободило Москву. И выборный земский воевода был популярен. Царь в день коронации объявил о пожаловании стольнику Пожарскому боярства. Хотя следует заметить, что это было второе кадровое назначение нового царя, первым стало присвоение того же чина двоюродному брату Михаила князю Ивану Борисовичу Черкасскому, который в марте 1611 года помогал интервентам подавлять московское восстание, а позже сражался с передовыми отрядами ополчения и был взят в плен.