Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— Павел Петрович, мы с Пешенских хуторов, нас сорок восемь казаков. Примите в свой отряд. Я — вахмистр Лапшин.

— Принимаю. Сговоритесь с Поповым Константином Дмитриевичем, у него есть свободные люди. Создайте взвод и будете им командовать.

— Сделаю, Павел Петрович.

— Передайте Попову, чтобы он подскочил ко мне.

— Есть, — отозвался вахмистр Лапшин.

Покачиваясь в седле, прапорщик Калинин всё больше убеждался в том, что рано он ушёл из станицы. Можно было набрать казаков гораздо больше. Когда подъехал Попов и пристроился к Калинину, Калинин задал ему вопрос:

— Константин Дмитриевич, мы не рано ушли из станицы? И не вернутся ли нам назад?

— Если Вы располагаете денежными суммами в количестве ста тысяч, то рано. Надо вернуться и походить по Хопёрскому округу. Создать кавалеристский корпус и сходу напасть на немецкие части, стоящие под Ростовом. Зажать в клещи, да в такие, чтобы они, отвыкшие сопротивляться, бросали ружья и бежали к железным дорогам, а мы дадим нашим железным дорогам указание: вывести из строя все паровозы. Наши люди выполнят нашу просьбу, так как им надоело жить в пустоте, в безвластии. Немцы, бросая всё награбленное у нас, будут бежать домой ножками, да так, что пятки будут в задние места влипать. А мы будем подгонять, чтобы они бежали и днём, и ночью. Чтобы сонные бежали. А мы будем подгонять, подгонять, подгонять. Убивать не будем, в плен брать не будем, а будем гнать домой пеших, голодных и холодных. Тогда они внукам и правнукам своим закажут ходить в Россию.

Но если у нас нет денег на прокорм и пятисот человек, то ушли мы правильно и возвращаться нам не надо, а надо спешить в Зимники. Вот моё мнение, — сказал Попов.

— Спасибо, Константин Дмитриевич.

— Рад стараться.

— Константин Дмитриевич, не останавливая движения отряда, сформируйте две сотни по четыре взвода. Первой сотней я поручаю командовать Вам, а второй — вахмистру Лапшину.

Отряд Калинина в Михайловке втянулся в улицу, ведущую на юг. Вдруг из правого переулка выкатилась пустая арба и остановилась, загородив дорогу, прямо перед Калининым.

— Что за чепуха? Кому хочется повоевать? — выхватив клинок, крикнул Калинин. Казаки отряда взялись за шашки.

— Командира отряда прошу спешиться. Поговорить надо, — сказал казак, стоящий на арбе.

— Говорите, мы вас и в сёдлах услышим, — ответил Калинин.

— Куда путь держите? — спросил казак с арбы.

— Это военная тайна, а казаки военных тайн не разглашают.

— Мишка, Блинов! Ты чего взялся нас допрашивать? — закричал Егор Селезнёв, казак из отряда Калинина.

— Батюшки, Егор, Селезнёв? Ты откуда? — спросил Мишка Блинов.

— Я из дома. А ты, вижу, служишь? Под чьим знаменем службу ломаешь?

— Под знаменем героя двух войн, подполковника Миронова Филиппа Кузьмича, — ответил Блинов.

— Видеть не приходилось, а слышать — много слышал. Миронов — славный казак. А какого цвета ваше знамя?

— Красного.

— Так-так, — сказал Егор Селезнёв.

— В разговор вмешался Калинин.

— Повидались, друзья? Хватит. Принимай арбу, Блинов, — потребовал он.

Ночевал отряд Калинина во втором хуторе, южнее Михайловки. Хозяин рассказывал Павлу Петровичу: наши казаки, что за советскую власть, остались дома и записались у Миронова. А у него ни денег, ни одежды, ни обуви, ни харчей. Михайловские связисты говорили, что Миронов дал телеграмму Ленину, просит у него денег и даёт согласие воевать за советскую власть. Казаки, которые не записались у Миронова, ушли в Новочеркасск.

— Много ушло казаков? — спросил Калинин.

— Человек сто пятьдесят, — ответил хозяин.

Миронов Филипп Кузьмич [4] Миронов Филипп Кузьмич (1872–1921) — казак, Войсковой старшина, командир 2-й Конной армии. Убит в Бутырской тюрме. (Прим. ред.) , получив деньги от Ленина, решился на отчаянный шаг: он решил провести мобилизацию казаков Хопёрского округа по старым обычаям, то есть с конём и со всей справой. Этот закон знал каждый донской казак с детских лет. В приказе Миронов напомнил, что немцы, которых мы сами притащили на хвостах своих лошадей, топчут и грабят нашу землю, защитить которую, кроме нас, некому. Он приказал всем казакам Хопёрского округа явиться в Урюпинскую с конём и со всем снаряжением. Собрал Миронов чуть ли не стотысячную армию.

Старики и казаки-фронтовики Прихопёрской станицы перед призывом помирились. Они сожалели, что казаки-фронтовики не ушли с прапорщиком Калининым. Миронов обманул и стариков, и казаков: он призвал казаков защищать Тихий Дон от немцев, а сам увёл их воевать за Ленина и большивиков. Несколько казаков станицы Прихопёрской ушли к Подтёлкову, в станицу Казанскую, и там пропали: или были расстреляны, или погибли при взятии Новочеркасска. Несколько казаков ушли в дубраву, не желая участвовать в братоубийственной войне, которая, по их соображению, должна была вот-вот начаться.