Наум Дубилет - Капитан Пирожков

Первыми бросили работать грузчики пристани Ушкова. Они пошли к самой крупной в Левшино пристани, которая принадлежала Мешкову. Мешковские грузчики присоединились к ним. В течение нескольких часов забастовали грузчики всех пристаней. Они потребовали сократить продолжительность рабочего дня и увеличить поденную плату.

Забастовка вызвала у царских властей большой переполох В Левшино из Перми прибыл полуэскадрон драгун. Наиболее активных грузчиков арестовали и отправили в губернскую тюрьму.

С похвалой и гордостью отзывались пристанские рабочие об организаторах забастовки Ипате Перевощикове, Никифоре Калинине, Трофиме Краснове. Их имена были на устах у всех, с кем удалось Якову Михайловичу встретиться в Левшино.

Левшинские грузчики выступали против эксплуататоров и раньше, в 1905 году. И тогда объявленная ими забастовка была подавлена. Однако они продолжали отстаивать свои интересы. В этой борьбе левшинские грузчики показали стойкость и мужество.

«Откуда у них такая решимость?» — раздумывал Яков Михайлович, находясь в Левшино.

— Сказывают, на пристани часто приходят политические и наставляют грузчиков, чтобы требовали от хозяев лучших условий. Ну, зимогоры, и бунтуют, ругают царя, — шепнул Пирожкову водолив с одной баржи, стоявшей у берега рядом с пароходом.

Революционеры-подпольщики часто бывали на левшинских пристанях.

Еще в 1905 году пермский уездный исправник в донесении о забастовке левшинцев сообщал губернатору, что, «по имеющимся сведениям, за несколько дней до забастовки между грузчиками шныряли двое неизвестных и подстрекали бросать работу…»

На рост политического сознания грузчиков влияла близость к Левшино Мотовилихинского завода, на котором еще задолго до революции была сильная большевистская организация.

Не случайно в числе арестованных за участие в забастовке на левшинских пристанях в мае 1907 года оказался «сельский обыватель Мотовилихинского завода» Иван Федорович Лапин. Согласно рапорта Пермского уездного исправника, он принимал деятельное участие в забастовке и во время арестов «вел себя крайне вызывающе…»

Мужественная борьба левшинских грузчиков вызвала у Якова Михайловича горячее сочувствие. С глубоким уважением думал он о тех «политических», про которых обмолвился водолив с баржи.

Судьба бросала Пирожкова с одного парохода на другой. Первая мировая война застала его в должности капитана «Первенца». Весной 1916 года Яков Михайлович перешел на пароход «Бурый медведь», принадлежавший Пермскому управлению земледелия и государственных имуществ.

«Бурый медведь», построенный в 1905 году в Нижнем Новгороде, за одиннадцать лет успел побывать в руках нескольких владельцев. Каждый новый хозяин менял название судна. Якову Михайловичу этот пароход помнился еще под наименованием «Два свата». Потом он назывался «Мычелкин», по фамилии владельца. От купца Мычелкина он перешел к управлению земледелия. Как только сделка состоялась, старая надпись на кожухе парохода была закрашена и появилась другая — «Бурый медведь».

Новые хозяева решили переделать пароход и использовать его не только для проводки караванов, но и для служебных поездок должностных лиц. Они оборудовали наверху удобные каюты, отделали салон. Эти помещения были обставлены мягкой мебелью, устланы коврами. В салоне на видном месте красовалась скульптура медведя.

Переоборудовался пароход в Сопчинском затоне на Волге. Туда после назначения капитаном и выехал Пирожков вместе с лоцманом Петром Федоровичем Романовым, чтобы привести пароход на Каму.

Осмотрев судно, Яков Михайлович расстроился. Чиновники из управления, истратив на ремонт парохода большие средства, позаботились об удобствах лишь для себя. Они и не подумали создать более сносные условия членам команды. Темные и сырые кубрики, похожие на склепы, остались нетронутыми. Но что мог сделать капитан?

С первого дня пребывания на «Буром медведе» у Якова Михайловича установились близкие отношения с механиком Егором Михайловичем Федоровым. Открытое лицо, ясный взгляд, добрая улыбка привлекали к нему. Но не только этим отличался механик. У него был широкий кругозор, он все знал, на все мог дать ответ. Это особенно радовало капитана. Впервые Пирожкову посчастливилось находиться рядом с таким человеком.

Правда, механик был лет на 15 моложе капитана. Другой на месте Якова Михайловича счел бы зазорным держаться с ним запросто, да еще советоваться. Пирожков же смотрел на все иначе. Чутье подсказывало ему, что механик Федоров особый человек, и Яков Михайлович не ошибся. Жизнь показала, что Федорову можно довериться, можно делиться с ним самыми сокровенными думами. Сколько вечеров они провели потом вместе в беседах о судьбе страны, над чем тогда задумывались миллионы людей в России!