Николай Белан - Эпицентр

Горожане постепенно начинали видеть в них не просто бессловесные и непробиваемые бронежилеты, а Сашей, Ваней, Хачиков, Сережей, Автандилов… Все больше прохожих здоровались. Не слезали с бэтээров пацаны. И никому было невдомек, что в это время в политотделе гарнизона дни и ночи работают мощные группы из самых квалифицированных офицеров-политработников по сбору и анализу информации, изучению и формированию общественного мнения, прогнозированию развития обстановки. Сюда непрерывным потоком стекались политдонесения с мест, листовки и воззвания лидеров «Карабаха». Здесь без умолку трезвонили телефонные аппараты. Здесь готовились сводки военного командования, которые ежедневно появлялись в местных газетах. Здесь взвешивалось каждое слово памятного обращения к населению и трудящимся первого коменданта Особого района генерал-лейтенанта В. Самсонова: «… эта вынужденная мера продиктована суровой необходимостью, направленной на защиту ваших интересов, прав и достоинства…»

Нет, не имидж Вооруженным Силам создавали эти группы. Задача была куда серьезней и сложнее: перехватить инициативу у идеологов «Карабаха» и всевозможных политических авантюристов, вырвать из-под их влияния основную массу населения.

Работой групп руководил полковник Сурков. К тому времени он станет одной из самых популярных фигур в республике. Его будут знать на предприятиях и в вузах. Он выскажет перед телекамерами свое мнение по острейшим социальным и национальным проблемам, что многим придется не по вкусу. Но большинство поймет и признает его, станет называть не иначе как «наш полковник» и приветливо махать при встрече: здравствуй, Сурков! Библиотека его пополнится книгами известных армянских писателей, в том числе тех, с которыми спорил, казалось, насмерть. И на книгах тех будут автографы: «С глубоким уважением…» Приписка для дочери: «Гордись отцом».

Но это нескоро. А сейчас кто-то невидимый кричал:

— Не слушайте! Чистейшей воды пропаганда!

— Именно так, — соглашался Сурков, — чистейшей воды, а не игра в прятки за чужими спинами! Я искренне хочу понять вас.

— Чтобы понять, посмотрите в глаза голодающим!

О голодовке Михаил Семенович знал. Несколько человек продолжали ее не первый день. Акция эта явно была рассчитана на «широкую публику». Но растолковывать это сейчас — только масла в огонь подливать. И он сказал:

— Давайте пойдем и спокойно разберемся. И не только с голодающими…

И пошел. Перед ним расступались, и скоро он шагал по живому коридору. Его провожали сотни недоверчивых, недоуменных, озадаченных взглядов. Притихла площадь. Теперь был слышен лишь голос Суркова:

— Идемте, товарищи! Что же вы?

Люди стояли. Но вот, оглянувшись растерянно, тронулся с места один, другой. Кто-то заторопился вдруг, чтобы не отстать…

Нет, недаром он самолично вводил в обстановку каждого офицера, прибывающего служить в республику, разъяснял сложность положения, местные особенности, нюансы.

— Руководители предприятий в отчаянии, — говорил очередным новичкам. — Директор табачной фабрики, например, стала поощрять рабочих, не участвующих в забастовках, сигаретами. Мужчине — сорок пачек, женщине — двадцать…

Кто-то из офицеров засмеялся. А один, посуровев лицом, заверил:

— Будьте, товарищ полковник, спокойны. Если что, мы эти толпы — железной рукой!.. — И показал кулачище с футбольный мяч.

Нахмурился Михаил Семенович от такого оборота. «Толпа», говорил он, слово обезличенное, ничем не примечательное. Но обращаться с ним надо осторожно. Особенно сейчас. Толпа — это, скажем, на массовом гулянье. В метро. На вокзале. В очереди. Но когда речь идет о людях, выходящих на улицы и площади с транспарантами, то это уже не толпа. Другое дело, что лозунги их могут быть ошибочны, а требования — неприемлемы. Но среди сотен и тысяч идущих кто-то искренне верит в них, а кто-то обманут, есть просто любопытствующие и есть такие, кто сам хочет разобраться в происходящем. Поэтому, пока есть малейшая возможность, надо стараться людей понять и либо согласиться с их позициями, либо доказать свои…

— И еще. Присматривайтесь ко всему окружающему. Вдумывайтесь. Старайтесь принять этот народ таким, какой он есть, — со всеми сильными и слабыми сторонами. Это, считайте, половина успеха вашей службы здесь.

А сам думал о том, что его бы, Суркова, воля — первым делом ввел бы во всех военных училищах и академиях серьезный специальный курс — называйте как хотите, той же этнической подготовкой. Да еще бы с обязательным изучением какого-то национального языка… Скольких проблем и недоразумений удалось бы избежать — что внутри воинских коллективов, что с местным населением! По крайней мере не пришлось бы сейчас, когда, как говорится, петух клюнул, впопыхах наверстывать то, что упускалось годами. И не растолковывал бы каждый день взрослым людям прописные «интернациональные» истины…