Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Петровская реформа «это было скорее потрясение, чем переворот»; петровские «благотворные деяния совершались с отталкивающим насилием»; при Петре «молодёжь приучалась смотреть на школу как на тюрьму или каторгу, с которой бежать всегда приятно»; «ближайшие к Петру люди были не деятели реформы, а его личные дворовые слуги» [62] В этом Пётр брал пример с Ивана Грозного. Стоит добавить: «Хищные „птенцы гнезда Петрова“, вырвавшись на волю, насмерть заклевали друг друга, и в этом чувствуется рука Немезиды» [Рыженков, с. 37]. ; «промышленность после Петра не сделала заметных успехов, внешняя торговля как была, так и осталась пассивной в руках иноземцев; внутренняя падала» [Ключевский, т. 4, с. 202, 203, 224, 232, 310]. Все они прямо касаются нашей темы.

С позиции «истина посередине» можно обсуждать, например, военную деятельность Петра. С одной стороны, завоевания налицо, а это считалось в те времена благом. С другой — неясно, нужны ли были стране они, кроме выхода к Балтике, и оправдывают ли они весьма жестокое (даже по тем временам) разорение Петром как завоёванных стран, так и собственной родины. Можно оценить подобным образом и управленческие способности Петра: с одной стороны, они велики и несомненны, с другой — столь же явен конфуз с Морской академией и многими прочими начинаниями. Можно спорить также о роли петровских реформ для развития хозяйства [63] Авторы, видящие в Петре великого реформатора, пишут, однако: «Вердикт относительно того, ускорил или замедлил он развитие капитализма в России, всё ещё не вынесен» [Хьюз, с. 420]. Или: «Цена, которую страна и народ заплатили за три войны — со Швецией, Турцией и Персией, оказалась непомерно высокой. Попросту говоря, Пётр разорил собственную страну ради создания новой армии» [Анисимов, 1998, с. 55]. и искать желанную середину.

Но главные итоги правления Петра, с которыми нам придётся столкнуться в Очерке 4, были совсем иные, и в них середины не видно, ибо всё свидетельства гласят одно. Назову пять таких итогов — 1) возрождение рабовладения [64] При Петре крепостных стали продавать без земли и в одиночку (разбивая семьи), что сам Пётр назвал неслыханным нигде в мире злодейством, но узаконил. Петровские заводы обслуживались крепостными рабочими — сословием, которое создал Пётр. В чистом виде рабство (предельно жестокое) являл собой созданный Петром галерный флот — архаизм, от которого Запад уже начал в начале XVIII века отказываться как основы государства, 2) утверждение бюрократии как единственной социально активной силы и разгром всей иной общественной жизни, 3) насаждение небывалой жестокости как нормы [65] Резкое нарастание жестокости при Петре признавали даже те историки права, которые видели в нём великого реформатора (см. Прилож. 7). Так что традиционное оправдание Петра «жестоким веком» лживо. , 4) введение доноса как формы успеха и просто выживания в обществе [66] Самым ужасным для разрушения нравственности было введение в 1721 г. обязательной исповеди всего населения с обязательным доносом священника властям. и 5) самопоедание как основа экономики.

Из них как следствие вытек упадок страны, отчасти преодолённый в следующие триста лет, но во многом оставшийся невосполнимым, что прискорбным образом видно в наши дни. Добавим к этому сокращение населения при Петре на четверть, если не больше.

Но флот? Разве не бесспорное достижение Петра? Да, военный флот создан при нём, и, в частности, ВСЭ состоялась на судах военных. Попытка идти на кочах (из Архангельска) провалилась.

Для нашей темы это важно, ибо ВСЭ шла на судах военных.

До Петра у России, по сути, не было морского флота — ни военного, ни торгового, хотя был промысловый. Правда, был обширный речной флот, как промысловый, так и торговый, причём последний всегда был вооружён для защиты от речных пиратов. При первых Романовых на Дону и Волге строилось много мелких военно-транспортных судов, но собственно военный корабль — «Орёл», был один [Тушин, гл. 2]. Он построен голландцами на Оке при Алексее Михайловиче для охраны волжских купеческих судов. «Орёл» предназначался и для выхода в Каспийское море, но лишь спустился в 1669 году по Волге до Астрахани, где оказался не у дел. Город был взят полчищами Степана Разина, имевшего большой флот — знаменитые струги. Один «Орёл» выступить против них никак не мог, в обороне не участвовал (пушки с него были сняты для обороны крепости) и, вероятно, не был Разиным даже замечен как военный корабль.