Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Общение посла с царём шло через двух бояр-посредников, следивших друг за другом. Личная встреча царя и посла состоялась лишь однажды.

Так, Боус весьма тонко намекнул, что после убийства Иваном сына ни одна англичанка к нему не поедет; а на заявление царя о желательности возвращения ему Нарвы ответил едким вопросом: «а у г(осу)даря то изстари ли ево вотчина?» Вопрос был столь недружествен, что бояре, видимо, даже побоялись точно передать это царю (судя по бесцветному его ответу). Совсем враждебным было заявление Боуса о том, что ему приказано возвращаться одному, без ответного посольства, и оно опять было, видимо, передано царю смягчённым.

Около 1610 г. в Сургуте (острог на средней Оби) торговали приезжие из Китая [Алексеев, 1941, с. 284]. Оттуда в Россию их товары везли уже русские купцы.

Пётр Иванович Горчаков, в 1593 г. воевода в г. Пелым за Уралом (АР-1, с. 202).

Она располагалась на левом берегу реки Таз, чуть южнее Полярного круга, напротив устья реки Мангазеи. Город Мангазея оказался недолговечен, но местность продолжала быть обитаемой. Чуть южнее устья Мангазеи, на правом берегу Таза, ещё десять лет назад был жив посёлок Сидоровск (в честь замечательного сибирского предпринимателя Михаила Константиновича Сидорова). Ныне на его месте лишь опора ЛЭП.

В молодости он зимовал на Новой Земле и лишился, отморозив, кистей рук и пальцев ног (его спутник замёрз насмерть), но сумел реализовать себя полностью. Мне случилось в 1991 г. беседовать с ним и удивиться его проницательности.

Запись эта перешла из судового журнала «Якуцка» на карты и в справочники (напр. [Попов, Троицкий]), так что бытующее ныне уверение, что мыс назван в честь Фаддея Беллинсгаузена, тогда ещё не родившегося, говорит лишь о падении культуры.

«Передняя его сторона орнаментально вырезана в виде четырех дугообразно вогнутых выемок, разделенных посредине стреловидным выступом с ромбическим завершением» [Окладников // ИПРАМ, с. 12]. В статье об оружии этот колчан не упомянут, а, другие, тоже явно не все русские, не охарактеризованы.

То был деревянный стержень 40–50 см длиной с навершием в форме тяжелого десяти-сантиметрового чёрного шара [ИПРАМ, с. 26]. С такой формы булавой изображён гетман И. Е. Выговский (фото см. далее), но у него шар золоченый, с добавочным малым навершием. Подобные булавы были обычны и у казачьих атаманов разных уровней.

Окладников упомянул только фрагмент золотых кружев [ИПРАМ, с. 28], но о нём молчат и перечень вещей, и статьи о тканях. Видимо, как и многие другие ценные вещи ПСФ, фрагмент утрачен при доставке в Красноярск.

О ней говорят 3 предмета: кедровые стрелы, сарафан «зырянка» (позже он стал на Таймыре обычным, но находка ПСФ первая) и бронзовое зеркало из Средней Азии. Если искать их среди предметов ПСФ специально, могут найтись ещё и другие.

Судя по чекану, последние монеты отчеканены не ранее 1615 г. [ИПРАМ, с. 127], а ведь им надо было ещё попасть на дальний Север. Поскольку казна была предметом хранения, она могла лежать у владельца много позже этой даты, чем и пользовались многие авторы гипотез о времени ПСФ. Однако важнее то, что монеты ничего не говорят о том пути, каким оно следовало, — северным или южным.

Восточнее реки Северной (см. карту 1) все названия на подробной карте — местные

Коренные таймырцы изб не ставили, а русские могли, но только по морскому берегу, так как именно там до наступления LIA был свежий плавник.

Этот путь мне помог найти, сам того не зная, Ф. А. Романенко, полярник и внимательный историк Арктики — он рассказал мне про несостоявшийся урановый рудник близ реки Жданова (см. ЛР). Ища его развалины на подробной карте, я обнаружил исток реки Фаддея в долине реки Жданова, а затем остальное. Есть и другие пути из залива Фаддея с удобными волоками, например, по реке Становой.

Он был не только начальником отряда, но и заместителем начальника экспедиции, которую возглавлял Абрам Исаакович Косой, известный полярник, геодезист.

Видимо, именно отряд Линника сжёг в костре обломки лодки XVII в.: около их костра остался лежать один шпангоут. Кроме него, сохранились не замеченные (почти засыпанные галькой) форштевень и несколько малых досок обшивки. «Поблизости от раскопа оказалось довольно свежее кострище, у которого уцелел… обломок судна со следами недавних ударов топора» [ИПРАМ, с. 18].