Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

На фотографии мы видим его стоящим на барьере фальшборта весьма рискованно: носы ботинок нависают, сам он склонился далеко за борт, опираясь лишь на батометр, висящий на лине, и без страховки (если не считать ею натянутый вдоль фальшборта слишком низко канат; чёрная линия вдоль спины Колчака — лишь тень троса, идущего от грузового блока). Справа от Колчака стоит Василий Железников для помощи в работе с тяжёлым батометром, и он сам нуждается в страховке. Волнение слабое и мягкое, но барьер, несомненно, под ногами гуляет. Внизу и сзади Железникова стоит Степан Расторгуев в казачьей фуражке. Очевидно, он готов отдать линь, когда лейтенант отпустит батометр и выпрямится.

Из «нижних чинов» той знаменитой экспедиции хорошо описан историками только боцман Никифор Бегичев, об остальных же пишут редко и мало, а зря: многие тоже были героями (яркими личностями были и Железников, о котором мы уже знаем, и Расторгуев, о ком ещё речь будет; умели они работать и без Колчака, донельзя перегруженного — см. фото на с. 400). Всего «нижних чинов» было на «Заре» тринадцать: боцман, два механика, три кочегара, шесть палубных матросов и кок.

Колчак у батометра — аппарата для взятия глубинных проб воды. Батометр приготовлен к спуску на лине (тонком тросе), на котором также закреплен минимальный термометр, позволяющий узнать температуру того уровня, с которого взята проба

Экипаж «Зари» был сформирован из военных моряков, но двоих матросов пришлось списать на берег уже при самом выходе в Ледовитый океан, в Александровске на Мурмане. Вместо них были взяты двое якутских казаков (одним из них был Расторгуев), привёзших из Сибири ездовых собак. Научный же состав экспедиции, если не считать Колчака, был весь из штатских, из сотрудников Академии наук. Начальником экспедиции был назначен Толль, и поначалу мало кого это смущало. Правда, командир «Зари» Коломейцев ещё в Петербурге просил президента АН точно определить его права и обязанности, но великий князь лишь отмахнулся — зачем эти формальности?

Один лишь Степан Осипович Макаров, провожая экспедицию, произнес загадочные слова — будто характер Толля позволит ему служить буфером между офицерами и учёными. О, как знаменитый адмирал ошибся: буфер оказался нужен самому Толлю — буфер между ним и всеми остальными. Только вот не нашлось буфера.

Толля принято описывать образцовым интеллигентом и идеальным начальником, заботливым и демократичным. Да, он общался «на равных» и с матросами, и с жителями Арктики, его умение располагать к себе людей и управлять ими несомненны, но очень многого ему недоставало. Вот несколько цитат, которых принято избегать.

Первую, из записок Колчака, опубликовал в 1989 году архивист Сергей Дроков, тогда ещё студент, и Колчак выступает в ней отнюдь не сторонником Толля. С прямо-таки адмиральской самоуверенностью 28-летний лейтенант декларирует:

«Я полагаю, что начальником должен быть просто образованный человек, ясно и определённо сознающий задачи и цели предприятия, а будет ли он специалистом по геологии, не имеющей никакого отношения к ходу самого дела, — это не имеет значения. Для начальника удобно не иметь никакой специальности, а иметь побольше способностей управлять и руководить всем делом, входить в жизнь и внутренние мелочи хозяйства, а не „экскурсировать“… часто преследуя в ущерб всему свои специальные „научные задачи“. Вот подчинённый ему состав должен обладать научной подготовкой, а для того, чтобы выполнять и руководить ходом морского предприятия, прежде всего надобно быть моряком» [182] Дроков С. В. Полярный исследователь Александр Колчак // Северные просторы, 1989, № 6. Это цитата из рукописи, опубликованной позже (Колчак А. В. Русская…, с. 80–81). :

Учёному читателю, у которого эти слова вызовут неприязнь к их автору, замечу, что они написаны летом 1903 года в поварне на острове Котельном, где отряд Колчака провёл 40 дней в томительном ожидании момента, когда льды расступятся и пустят их спасать Толля, который как раз ушёл «экскурсировать» на остров Беннета и пропал. Экспедиция развалилась, теперь вместо «хода самого дела» надо было спасать «экскурсанта» и, быть может, гибнуть при этом самим.