Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

Рис. 17. Жертвоприношение Геркулесу.

Рельеф на арке Константина.

Прорисовка И. В. Кирсанова.

Инициатором создания легенды о божественном вмешательстве накануне битвы при Мульвиевом мосту был, по всей видимости, сам Константин, который и рассказал однажды Евсевию придуманную им историю. Вместе с тем, как нам представляется, известие о том, что на щитах воинов Константина были изображены особые символы, в которых легко можно было увидеть христограмму , имеет под собой реальную основу.

Версия, которую приводит Лактанций, — самое раннее сообщение о видении Константина. Лактанций при этом нигде не упоминает об огненном кресте на небе и даже не сообщает, кто повелел Константину изобразить на щитах христограмму , которая, по свидетельству Лактанция, представляла собой греческую букву X «с закругленной вершиной». Подобный символ, как уже отмечалось, присутствует на рисунках щитов в Notitia dignitatum .

М. П. Спейдел предположил, что Константин, следуя примеру своих германских солдат, у которых на щитах были руны, приказал всем воинам нанести на щиты христограмму [176] Speidel М. P. The Four Earliest Auxilia Palatina . Р. 140, n. 37. . Мы полагаем, что никакого особого знака своим солдатам Константин изображать не приказывал. Позднейшая традиция приняла за христианские символы руны на щитах воинов германских ауксилий императора. Например, руна «отала» могла быть отождествлена не только с христограммой , но и с изображением рыбы — одного из самых ранних символов христианства.

Рис. 18. Жертвоприношение Аполлону.

Рельеф на арке Константина.

Прорисовка И. В. Кирсанова.

Легенда о видении Константина связана также с появлением нового главного штандарта армии — лабарума , принять который Константину будто бы повелел Иисус Христос [177] О лабаруме см. ниже. . Для охраны нового штандарта был сформирован специальный отряд: «…тем из своих щитоносцев, которые отличались крепостью тела, силой души и благочестивым нравом, Константин повелел состоять единственно при служении этому знамени. Таких мужей числом было не меньше пятидесяти, и они не имели другой обязанности, как либо стоять вокруг знамени, либо следовать за ним в качестве стражи, когда каждый из них попеременно нес его на своих плечах» (Euseb., V. Const., II, 8; пер. СПб. Духовной Академии, пересмотрен и исправлен Серповой В. В.).

По всей видимости, гвардейцы, о которых сообщает Евсевий, были германскими солдатами, имевшими на своих щитах изображения рун, что и породило саму легенду о христианской страже, созданной для охраны священного знамени.

Языческие символы могли быть христианизированы значительно позже битвы у Мульвиева моста. Известия источников о политических демаршах Константина, рассчитанных на христиан, относятся к периоду, наступившему после 320 г., когда император задумал подчинить своей власти восточную половину римского государства, где христианство было распространено в несравненно большей степени, нежели на западе. Именно с этого момента происходит смена монетной иконографии, а на лабаруме появляется монограмма Христа [178] Земскова В. И. Христианская базилика… С. 171. .

Рис. 19. Кельтское солярное колесо, символизирующее небесное пространство.

По: Jolif. Th. Symboles Celtiques. Madrid, 2004. Р. 26.

Прорисовка И. В. Кирсанова.

Рис. 20. Кельтская подвеска в виде колеса, символизирующая небесное пространство.

По: Jolif. Th. Symboles Celtiques. Madrid, 2004. Р. 65.

Прорисовка И. В. Кирсанова.

Существует мнение, что именно благодаря первым германским ауксилиям , сформированным из северных наемников ( Корнутам, Бракхиатам, Петулантам и Кельтам ), в римскую армию проникают некоторые германские обычаи, получившие в IV столетии широкое распространение. В частности, это касается позднеримского боевого клича — баррита ( barritus ). Согласно Аммиану Марцеллину и Вегецию, его издавали перед тем как вступить в рукопашную схватку с врагом (Amm., XVI, 12, 43; XXVI, 7, 17; Veg., III, 18). Аммиан утверждает, что баррит начинался с тихого ворчанья и, постепенно усиливаясь, достигал силы звука волн, отражавшихся от прибрежных скал (Amm., XVI, 12, 43). Само слово, очевидно, германского происхождения (Amm., XXVI, 7, 17) [179] «Quem barbari dicunt barritum». , означало «рев слона». Баррит был не только боевым кличем, но и военным танцем, посвященным богу войны [180] Speidel М. P. The Four Earliest Auxilia Palatina . Р. 145, n. 67. . Исполнитель танца надевал головной убор, возможно, шлем, над которым поднимались два смотрящих либо вперед, либо друг на друга змея, как это представлено на пряжке из Финглесхама [181] Ibid. Р. 145. .