Андрей Банников - Византийская армия (IV — XII вв.)

Рис. 127. Построение пехоты X в. черепахой, или fulcum .

По: Dawson Т. Byzantine Infantryman. Eastern Roman Empire с. 900 — 1204. Osprey Publishing Ltd, 2007. Pl. В.

Рис. И. В. Кирсанова.

Порядок, дисциплина и сплоченность, опора на коллективные действия, а не на индивидуальную доблесть — таковы были те качества, которые, как считали византийцы, отличали их и их методы ведения войны от методов их противников. Порядок и дисциплина постоянно упоминаются в военных трактатах, они же как прямо, так и косвенно фигурируют во многих нарративных источниках. Так, например, различия между византийскими дисциплиной и порядком и торопливостью и недисциплинированностью франков постоянно подчеркивает «Стратегикон» Маврикия (Maur., XI, 3) [1495]. Это же повторяет писавшая в начале XII в. Анна Комнина, которая окончательно превращает это различие в полноценный стереотип. На самом деле франкские военачальники XII в. были зачастую очень способными тактиками, которые могли провести предположительно более утонченных византийцев и, как это вскоре станет вполне очевидным, простое существование военного дисциплинарного кодекса и принятие римской военной дисциплины не является доказательством того, что подобная дисциплина всегда вводилась силой или же это вообще надо было делать [1496]. Сам факт и качество руководства были ключевыми предпосылками существования эффективной дисциплины. Впрочем, хотя византийское восприятие самих себя и своих врагов было обременено множеством ценностных суждений, оно тем не менее отражает центральную роль военной дисциплины и римских традиций в византийской военной мысли.

Начнем с того, что в период между 640 и 680 гг. византийские армии осмеливались противостоять арабам в открытом поле лишь в крайне редких случаях. Это отразилось на осторожности в стратегическом мышлении, что стало теперь обычаем или привычкой. Но подобная ситуация отражала и явное тактическое превосходство арабской армии и прежде всего — более значительное использование пеших стрелков, которые, однако, передвигались на лошадях или верблюдах совместно с кавалерией. Невозможно сказать, стало ли избегание сражения нормой в период 640–680 гг. или же это просто отражение мнения некоторых источников. Конечно, они почти не упоминают об открытых столкновениях между обоими противниками. Византийские успехи ограничивались возвратом крепостей в Малой Азии или вдоль гор Тавра, ранее захваченных арабами. Так Аморий был взят мусульманами в 669 г. и вновь отвоеван византийцами в том же году. Кроме того, ромеи разгромили одну из арабских армий, участвовавшую в нападениях на Константинополь в 674–678 гг., предположительно в последний год этой «осады». Наконец, они успешно обороняли сам Константинополь (Theoph., а. 6169) [1497].

Во время короткого периода византийского наступления в 80-е и начале 90-х гг. VII в., во многом вызванного внутренними беспорядками в самом Арабском Халифате, императорские армии добились незначительных успехов. Но в основном они смогли лишь удерживать то, что они имели. Кроме того, византийцы сумели одержать победы над славянами на Балканах (687–688 гг.) и над небольшими гарнизонами в Киликии, оставленными там для защиты этого региона в то самое время, когда основные силы халифа были вовлечены в военные действия в Ираке. Тем не менее поражение от меньшей по численности болгарской армии в 678/679 гг. отчетливо демонстрирует слабость полевых войск Империи. В 691/692 гг. возле Севастополиса во Второй Армении состоялась большая битва между объединенными полевыми армиями византийцев, мобилизовавших славянскую пехоту, и арабской армией вторжения. Хотя вначале успех склонялся на сторону первых, дезертирство славян привело к поражению и разгрому императорских войск [1498]. Ряд значительных побед был одержан Ираклием, братом императора Тиберия Апсимара (698–705 гг.), назначенным на должность моностратига , командовавшего всеми отрядами пограничной кавалерии в Каппадокии. Это позволило ему объединить усилия местной армии Анатолика и, вероятно, подразделений из других фем. Тем не менее после этого регулярные набеги и вторжения арабов возобновились и вплоть до неудачной великой осады Константинополя в 716–717 гг. сопровождались византийской тактикой избегания сражения. Только теперь императорские войска начали вступать в прямое столкновение с арабскими армиями. Успех Ираклия позволяет предположить, что причиной неудач при сдерживании арабских набегов была скорее структура командования, нежели собственно боевые качества армии [1499].