Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

Зюганов оказался на редкость способным учеником. Еще сам Гитлер заметил, что никто так быстро не становится убежденнейшими национал-социалистами, как бывшие коммунисты. После крушения Третьего рейха почти все бывшие нацисты, оказавшиеся на территории ГДР, мгновенно превратились в коммунистов. Нет поэтому ничего удивительного, что Зюганов оказался столь восприимчив к идеям покойного фюрера. Две наиболее человеконенавистнические идеи двадцатого столетия вполне ужились в душе настоящего ленинца. Поэтому на какое-то время Зюганов вообще забыл о компартии. И хотя позднее партийные борзописцы стали распространять миф, что мол Зюганов чуть ли не с августа 91-го года «вместе с соратниками приступил к воссозданию　коммунистического движения в России», это всего лишь очередной коммунистический миф. Товарищ Зюганов занимался отнюдь не этим, а коммунистическое движение пытались воссоздать совсем другие.

В октябре 1991 года раздался первый писк Соцпартии Роя Медведева. В ноябре тюлькинцы-анпиловцы в Екатеринбурге провозгласили образование РКРП. Чуть позже на свет появились РКП Крючкова и ВКПБ Нины Андреевой.

Все это время Зюганов анализировал и в итоге пришел к выводу, что идеи национал-социализма не с таким восторгом воспримут народные массы, если их подать в чистом виде, а не растворить в старом коммунистическом бреде Ленина и Сталина.

И только в феврале 1993 года, став уже убежденным нацистом, Зюганов придумывает себе камуфляжную вывеску в виде КПРФ и становится ее председателем.

Коматозный страх, который тряс его все эти годы, уже никогда не покинет его. Приняв участие в первомайской демонстрации, Зюганов, едва увидев ОМОНовскую цепь, преградившую разбушевавшимся «красно-коричневым» дорогу, тут же на глазах у всех ударился в бегство. «С тех пор, — как-то сухо заметила „красная Валькирия“ Умалатова, — он вообще потерял моральное право руководить людьми».

Когда в сентябре наступил «парламентский» кризис, то талант Зюганова как провокатора проявился полностью. Днем он подстрекал народ на всевозможных митингах, беспрепятственно поднимался на руководящие этажи Верховного Совета, шептался с Хасбулатовым, Руцким или Бабуриным, сидел с важным видом, напоминая петуха перед соитием, а к　вечеру неизменно исчезал. А после начала полной блокады Верховного Совета и вовсе исчез.

Нахальный и неумный демагог, он отличался от многих своих горластых сторонников инстинктом самосохранения, приобретенным в коридорах ЦК КПСС. Этот инстинкт, очень похожий на крысиный, почти безошибочно подсказывал Зюганову когда нужно юркнуть в какую-нибудь щель, чтобы снова оттуда появиться с громкими воплями о нарушении свободы и удушении демократии.

В этот момент зюгановские вопли были особенно громкими, поскольку надвигались первые выборы в Думу, в которую очень хотелось попасть, чтобы снова ощутить себя в родной номенклатурной обойме.

Истинная демократия предусматривает наличие в парламенте всего политического спектра: от крайне правых до крайне левых. На то, что оба фланга уже сомкнулись в зюгановской партии, образовав стальной коммуно-фашистский центр, тогда почему-то никто не обратил внимания. И партия была амнистирована, а следовательно и допущена к выборам. В итоге товарищ Зюганов, как лидер фракции коммунистов, попал в Государственную Думу.

С первого же дня своего пребывания в Думе товарищ Зюганов немедленно поставил на повестку дня наиважнейший для коммунистов вопрос о предоставлении депутатам привилегий, связанных с их высоким положением. А именно: министерские оклады с постоянной индексацией, автомобиль с шофером для круглосуточного использования, телефоны правительственной связи, ежегодное пособие в 3000 долларов, дипломатические паспорта, бесплатный проезд и пролет в любую часть мира, спецполиклиники, спецдачи и многое другое, без чего не мыслит своего существования настоящий коммунист.

Фракция Зюганова оказалась ЕДИНСТВЕННОЙ в Думе, проголосовавшей за эти привилегии единогласно, как и при развале Советского Союза. Все 45 коммунистов, составлявших тогда зюгановскую фракцию, радостно сказали «Да!»

Даже у либералов-жириновцев трое были против. Более скромными оказались даже родные зюгановские «братья»-аграрии выпускника МГИМО Ивана Лапшина, который почему-то пытался выдать себя за трудового крестьянина. Так что коммунисты еще раз подтвердили то, в чем заключается сущность их идей, и за что они согласны сражаться всю жизнь до последней капли не своей крови.