Игорь Бунич - Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

А неукротимый генерал Барсуков продолжал сражаться с вверенным ему монстром государственной безопасности. Проведя первые совещания, бывший комендант Кремля подписал приказ о сокращении более чем тридцати генеральских должностей и снижении должностных категорий практически во всех управлениях центрального аппарата ФСБ.

Монстр заворчал, раздраженно перебирая щупальцами, не суля новому шефу ничего хорошего.

«Новый директор ФСБ, — отреагировал на мероприятия Барсукова один из лубянских кротов, — либо через год будет снят, либо через два года — посажен».

Однако об этом генерал Барсуков не думал. А думал он о былой славе вверенного ему ведомства, а вся эта слава покоилась на мифах о разведчиках, работающих в глубоких тылах потенциальных противников. А так как противником считался весь остальной мир, то и слава была соответственно глобальной, особенно если ее оценивать не по документам, а по художественным фильмам и беллетристике. Какую-нибудь славу, основанную на деятельности «органов» внутри страны, создать было трудно, поскольку океан крови даже теоретически не годился в постаменты для памятника Славы.

Беда заключалась в том, что после развала КГБ президент Ельцин отодрал с чекистского ведомства так называемое ПГУ — Первое Главное Управление, преобразовав его в Службу Внешней Разведки, назначив командовать этой службой академика Евгения Примакова — личность странную во всех отношениях, — а главное — никогда официально не служившего в КГБ.

С подобной несправедливостью генерал Барсуков　мириться не собирался, а напротив, собирался справедливость восстановить. Генерал утвердил план создания нового управления в составе ФСБ, дав ему пока условное название — Координационного — и даже присмотрев нового начальника — генерал-майора Рыжова. Правда, Рыжов почти всю свою жизнь проработал в 7-м Управлении КГБ, занимавшемся наружным наблюдением, но зато в помощники ему Барсуков наметил бывшего сотрудника ПГУ Павлова, известного тем, что некогда работал с самим полковником Гордиевским, оказавшимся английским шпионом. Действительно, все приходилось начинать с нуля, чтобы снова отрастить достаточно длинные руки и сомкнуть их на ненавистном горле американского империализма.

Где-то в недрах адмиральских сейфов до сих пор лежали совершенно секретные документы с оперативными планами захвата советской морской пехотой Алеутских и Гавайских островов, стратегических высадок в Калифорнии и на Аляске, как и предусмотрено наукой о морской мощи.

Увы, морской пехоте Тихоокеанского флота пришлось получить боевое крещение в Чечне, где не только моря, но и путевой речки не было. А десантные корабли если и использовались, то лишь для контрабандной доставки чеченцам оружия, которое грузилось в Новороссийске и разгружалось в Батуми.

Американцы могли быть довольны. Стальной вектор неуемной российской агрессивности после развала Союза удалось повернуть внутрь. Проиграв борьбу за мировую гегемонию, Россия втянулась в ожесточенную войну за гегемонию хотя бы на остатках своей территории.

А в Москве президент Ельцин встречался с президентом Шаймиевым по случаю очередной годовщины суверенитета Татарстана, где дело в свое время не кончилось столь же печально, как и в Чечне.

Но с бывшим 1-м секретарем ЦК Компартии Татарстана удалось договориться в рамках партийной дисциплины. Поздно вспомнили, что практически вся российская нефть попала в руки потенциальных исламских или фактически уже исламских стран: Азербайджана, Чечни, Татарстана и Башкирии.

Захваченные чеченцами в плен российские солдаты, как и в Афганистане, охотно переходят в ислам и демонстративно совершают намаз перед камерами тележурналистов. Принять ислам склоняют и захваченных в Афганистане российских летчиков. Они везли оружие в Кабул, но по пути их самолет был перехвачен истребителем оппозиционной группировки Талибан. Управлял истребителем афганский подполковник, окончивший в России летное училище. Все попытки освободить пилотов ни к чему не привели. Руководство талибов не желало ничего знать о международном праве.

Но и христианские страны трясет нестабильность. В православной Грузии совершено покушение на лучшего друга России и личного друга президента Ельцина еще по горбачевскому политбюро — Эдуарда Шеварднадзе.

Те, кто хотя бы в глубине души мечтал о том, что Россия «чайкой белокрылой» перелетит с тоталитарно-коммунистической тупиковой дороги, по которой она самозабвенно маршировала в течение 75 лет, на широкую и прекрасную автостраду цивилизованного и демократического пути и помчится по　этому пути «птицей-тройкой», обгоняя другие народы и государства, вынужден был признать, что жестоко ошибался.