Бэлла Шапиро - Русский всадник в парадигме власти

Покровителем великих князей был св. Георгий: он традиционно изображался на белом коне, что означало светлое начало и борьбу с враждебными силами. Этот образ древнерусской культуры [57] Символика белого коня отразилась не только в древнерусской иконографии, но и в ее обрядности, например в «шествии на осляти». восходит к дохристианскому символизму священного всадника на белом коне, когда «понятия светлого, благого божества и святости неразлучны, и последнее — прямой вывод из первого» [58] Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1865. С. 96. . На белом длинногривом коне бог богов Святовит выезжал на войну; его конь был главным символом культа и главным жертвенным животным, помещенным на вершину ритуальной иерархии [59] Фаминцын А. С. Божества древних славян. СПб., 1884. С. 206. .

На Руси св. Георгия рассматривали как собирательный образ и преемника Перуна, Дажьбога или солнечного конного бога Хорса. Его культ, как и культ Михаила Архангела, был занесен из Византии, для обозначения родства великого князя киевского Ярослава с византийским василевсом. Здесь культ не только сохранил характер кастовой исключительности, но и приобрел новые черты: святой всадник не только был небесным покровителем земных правителей и их защитником в ратных делах, но, кроме того, даровал победу.

Введение новых черт культа и отказ от византийского образца означали оформление национальной мифологии, национальной истории и понимание истории Отечества как самоценной [60] Другим ключевым моментом стало введение в круг «византийских» святых воинов национальных русских святых Бориса и Глеба. Именно к ним обращались в важных военных предприятиях, например перед взятием Казани. См.: Лазарев В. Н. Новый памятник станковой живописи XII в. и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве // Византийский временник. 1953. № 6. С. 212; Саенкова Е. М., Герасименко Н. В. Иконы святых воинов… С. 244; White M. Military Saints in Byzantium and Rus, 900–1200. P. 132. . Частью этой идеологии стала концепция «Москва — Третий Рим», где Россия занимает место Византии, а русский великий князь — место византийского василевса. Происходит расцвет воинской житийной иконографии, связывающей воедино образ и легенду. Конный воин, побеждающий силы зла с оружием в руках, превращается в символ героизма и победы над смертью. Святой уступил место эпическому образу, который стал одним из культурных символов русской истории.

Так на основе древнего архетипа «конь и всадник» оформился универсальный героизированный образ всадника-воина; находясь в тесной связи с царской властью, он получил выраженные сакральные функции. Бытование образа всадника-воина в пространстве русской культуры было связано не только с величием воинского подвига, но и с апокалиптическими и эсхатологическими представлениями, связанными с особой царской миссией.

В русском Средневековье, когда люди рассматривали животных прежде всего с точки зрения идеи Божественного творения, и наделяли их мифологическими свойствами, конь занимал одно из центральных мест в сложившейся иерархии ритуальных животных. Он выступал в роли и объекта сакрализации, и сакрального атрибута, где был солнечным божеством [62] У славян конь выступает как спутник Перуна, Хорса и особенно Дажьбога, словами Ипатьевской летописи, «Солнце цесаря, сына Сварогова, еже есть Дажьбог, бе муж силен». См.: Бонгард-Левин Г. М., Грантовский Э. А. Скифы и славяне: мифологические параллели // Древности славян и Руси. М., 1988. С. 112. , замещающим его символом или спутником: «если присоединить сюда старинное название солнца колесом, то перед нами явится и колесница, и кони, и сам всадник-солнце» [63] Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. С. 593. . Одновременно «убранным звездами солнцем» называли и московского царя, который являлся своим подданным облаченным в драгоценные одежды, расшитые алмазами и жемчугом [64] Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. // ЧОИДР. 1891. № 3. С. 52. Б. Таннер был в составе польско-литовского посольства Михаила Сапеги и Казимира Чарторыйского в 1678 г. .