Андрей Сафонов - 28 июня 1940 года - Победа без войны

Во-первых, даже если бы в Наркоминделе спьяну написали о преобладании в Бессарабии китайцев, это никак не повлияло бы на весь комплекс фактов и документов о юридической принадлежности Прутско-Днестровского междуречья. Вооружённый захватчужой территории, который в 1918 году совершила Румыния, незаконен в любом случае.

Во-вторых, Бессарабская губерния Российской империи и Бессарабия в составе Румынии 1918–1940 годов — это разные вещи. В 1897 году в России была проведена перепись, явившаяся последней переписью до распада Империи в 1917-м. Посмотрим состав населения Бессарабии конца девятнадцатого века. 47,6 % жителей Бессарабии были молдаванами, 19,6 % — украинцами, 8 % — русскими, 11,8 % — евреями, 5,3 % — болгарами, 3,1 % — немцами, 2,9 % — гагаузами. Если даже вслед за оккупационной администрацией Бухареста записать абсолютно всех молдаван в румыны, то и тогда в многонациональной губернии Российской империи молдавского населения не набиралось 50 %. Это, разумеется, ничуть не мешало мирному и доброму совместному проживанию людей разных национальностей в Бессарабии после 1812 года. Советская нота от 26 июня базировалась, прежде всего, на официальном российском источнике — на последней переписи перед распадом Российской империи и оккупацией Бесса-рабии Румынией. Нота исходила из того, чтобы не дать Бухаресту заявлять о якобы мононациональном и румынском по духу характере бывшей губернии. С точки зрения опровержения таких утверждений Бухареста она свою задачу выполнила.

В-третьих, была применена дипломатическая уловка, лишившая румынского короля почвы для затяжки и препирательств. Хочется спросить унионистов: чего вы так рыдаете над тем, что лидеры Румынии были, оказывается, морально травмированы советской нотой, но не оплакиваете рас-стрелянных за протесты против вторжения войск короля членов «Сфатул Цэрий»? Отчего вы не протестуете против захвата Бессарабии в 1918 году без всяких нот и переговоров?

В 1940 году СССР по закону вернул своё. В 1918 году Румыния захватывала Бессарабию (а в 1941-м и Приднестровье) по «понятиям». Поэтому у неё ничего и не вышло.

В 1939–1940 году Советский Союз частично восстановил свою территориальную целостность. Москва не ставила своей задачей присоединение таких стран, как Польша и Финляндия, ранее также находившихся в составе Российской империи.

Тут важно вот что.

В эпоху суровых испытаний люди на своём опыте понимают, что лучше жить в могучем государстве, которое обладает мощной экономикой и может защитить своего гражданина в любой точке земного шара, нежели обитать в маленьком и слабом образовании, полностью зависимом от «больших игроков». Разумеется, и большая страна может быть отсталой. Но у неё есть шанс, используя человеческий, сырьевой, интеллектуальный и иной потенциал, вырваться вперёд.

Это смог сделать в своё время Советский Союз. Несмотря на все трудности, в стране была создана мощная экономика, включая ядерную и космическую отрасль. В Кишинёве в 1980-е годы начато было строительство компьютерного завода. Где теперь всё это? В большой стране работали мощные предприятия, которые заглохли в маленькой Молдове. После того, как они остановились вместе с работавшими при них конструкторскими бюро и научно-исследовательскими институтами, из Молдавии начали массово уезжать высококлассные специалисты и квалифицированные рабочие. Кто-то встал на рынке — торговать тряпьём. Кто-то, даже обладая научной степенью, за границей ухаживает за чужими пенсионерами. Кто-то, ранее трудясь на кишинёвском «Мезоне» или «Микропроводе», сегодня штукатурит особняки новых хозяев жизни. В результате интеллектуальный потенциал благодатного края падает. Возможности его возрождения уменьшаются. Что же тут хорошего? Кто от этого выиграл?

Между тем, США и Китай, используя собственные модели развития, не собираются распадаться, а рвутся вперёд. Они соперничают друг с другом и закрепляют своё лидерство в отношении иных стран. Граждане США и КНР гордятся тем, что живут в могучих державах и смеются над глупцами, которые шакалами завывают на кишинёвских площадях: «Долой империю!». Тех, кто определяет судьбу мира, меньше всего волнуют обвинения в «импер- скости». Ибо разве не лучше самому решать судьбу мира, чем если бы кто-то решал твою собственную судьбу за тебя?