Владимир Ленин - К двадцатипятилетию первого съезда партии

Не то у насъ. Подъ гнетомъ царскаго самодержавiя рабочее движенiе не можетъ жить открытою жизнью. У насъ запрещены и преследуются paбoчie союзы и собранiя; у насъ нѣтъ парламента, нѣтъ представителей отъ рабочихъ, у насъ

[228]

нѣтъ прессы, которая открыто бы защищала интересы рабочихъ. Во всей странѣ никто не можете публично говорить о русскомъ рабочемъ движенiи. И не только наши враги отрицаютъ его существованiе, но немало найдется и рабочихъ, которые не знаютъ, что въ Россiи существуетъ рабочее движенiе.

А между тѣмъ русское рабочее движенiе не только существуетъ, но и имѣетъ уже значительную силу. Объ этомъ свидѣтельствуютъ не только стачки и волненiя рабочихъ, то и дѣло вспыхивающее въ разныхъ концахъ Россiи, объ этомъ свидѣтельствуетъ и множество другихъ фактовъ. Правда, у насъ нѣтъ открытыхъ, всеми признанныхъ, союзовъ. Но у насъ существуютъ тайные союзы и кассы, помогающiе борьбѣ рабочихъ, объединяющiе ихъ и разъясняющiе имъ ихъ положенiе. Намъ запрещаютъ устраивать собранiя и публично обсуждать интересующiе насъ вопросы; но это не мѣшаетъ намъ устраивать собранiя тайныя. У насъ запрещаютъ книги, въ которыхъ свободно обсуждается рабочiй вопросъ. Но мы читаемъ и распространяемъ книги запрещенныя. У насъ не бываете открытыхъ и торжественныхъ съѣздовь представителей рабочихъ, но это не мѣшаетъ имъ съѣзжаться тайно, не мешаете также русским рабочими посылать своихъ представителей на международные paбoчie съѣзды за границей [107] На послѣднемъ съезде въ Лондонѣ было 8 представителей отъ русскихъ рабочихъ. .

Въ Россiи не существует парламента, мы не принимаемъ участiя въ изданiи законовъ, однако, упорной борьбой и намъ иногда удается вырвать у правительства полезный для насъ законъ. Изданiе закона 2 июня сего года объ ограниченiи рабочаго дня знаменуетъ славную победу русскаго рабочаго движения.

И с каждыми днемъ русское рабочее движенiе все болѣе и болѣе усиливается. Тяжелое экономическое положенiе неудержимо толкаете русскаго рабочаго на борьбу за лучшую жизнь. Никакие притеснения правительства не въ состоянiи прекратить эту борьбу. На мѣсто каждаго, вырваннаго изъ строя, борца за рабочее дѣло, появляются двое других. Каждый рабочiй, высланный съ поля борьбы, переноситъ эту борьбу въ новое мѣсто, способствуетъ ра-

[229]

спространению рабочаго движенiя въ Россiи. Каждый выстрѣлъ въ толпу рабочихъ будитъ массу рабочихъ, внушая ей вражду и ненависть къ притѣснителямъ. Такъ, несмотря на тяжелое ярмо правительственныхъ притѣснений, рабочее движенie растетъ и крѣпнетъ.

Каковы же ближайшiя задачи русскаго рабочаго движенiя, къ чему оно, прежде всего, должно стремиться?

Pyccкie paбoчie находятся подъ двойнымъ гнетомъ — подъ гнетомъ капиталистической эксплуатацiи и подъ гнетомъ правительственныхъ притѣснений. Они страдаютъ не только отъ чрезмерного, изнуряющаго труда и от нищенской платы, не только отъ вредныхъ условiй труда, порождающихъ болезни и раннюю старость; не только отъ того, что ихъ дети вырастаютъ безъ материнскаго ухода и обречены съ дѣтскаго возраста на губительную фабричную работу, не только отъ всѣхъ этихъ и еще тысячи другихъ экономическихъ условiй, — русскiе рабочie страдаютъ еще и от своего политическаго безправiя. Они страдаютъ отъ того, что по малѣйшему подозренiю каждаго изъ нихъ могутъ оторвать отъ родныхъ и друзей, бросить въ тюрьму и сослать въ Сибирь. Они страдаютъ отъ того, что за малѣйшую попытку борьбы за улучшенiе своего положения ихъ объявляютъ бунтовщиками, высылаютъ противъ них, какъ противъ неприятельской армии, войско, которое не останавливается даже передъ пролитiем невинной крови женщинъ и дѣтей. Русскiе рабочie страдаютъ отъ того, что имъ запрещаютъ читать книги, гдѣ выясняется положенiе рабочихъ, запрещаютъ собираться, устраивать союзы, кассы. Короче, русскiе рабочie страдаютъ еще от того, что они не пользуются никакими политическими правами.

Тяжела борьба съ капиталистическимъ гнетомъ, не легко рабочему добиться улучшенiя своего экономическаго положенiя, но въ тысячу разъ это становится труднѣе, когда рабочiй не имѣетъ права ни говорить, ни писать, ни читать, ни собираться, ни объединяться, ни бороться. И хотя никакiя преслѣдованiя не могли остановить роста русскаго рабочаго движенiя, однако неизмеримо сильнѣе было бы это движенiе, и неизмѣримо крупнее были бы его успѣхи, если бы pyccкie paбoчie пользовались политическими правами. Если бы в наши стачки не вмѣшивалась ни полицiя, ни жандармы,