Владимир Ленин - К двадцатипятилетию первого съезда партии

Несмотря на всѣ эти отступленiя, правительство все еще неуверено, предвидены ли имъ всѣ случаи, когда фабририканту понадобится обойти законъ. И вотъ, на всякiй случай оно оставляетъ имъ право ходатайствовать объ «о т с т у п л е н i я х» отъ постановленнiй о продолжительности и распредѣленiи рабочаго времени и въ другихъ о с о б о-в а ж н ы х ъ, исключительныхъ случаяхъ. Стоитъ только вспомнить, насколько нашему правительству дороги интересы рабочихъ, чтобы заранее рѣшить, что къ такимъ ходатайствамъ оно отнесется очень благосклонно, и что «особо-важныхъ и исключительныхъ»случаевъ оно найдетъ много.

[323]

Что же, однако, будетъ, если не смотря на всѣ эти лазейки, дополненiя, отсаупленiя и пр. и пр. какой-нибудь фабрикантъ все-таки нарушитъ законъ? Какое наказаниеполагается ему за это? Мы знаемъ, какъ правительство не скупится на наказанiя, когда дѣло идетъ о рабочихъ. За самовольный уходъ оно наказываетъ рабочихъ арестомъ до одного мѣсяца. Еще строже наказанiе за стачку. При этомъ правительство все болѣе и болѣе усиливаетъ это наказанie: в 1885 г. «зачинщики» наказывались арестомъ отъ 3-хъ недѣль до 3-хъ мѣсяцевъ. Въ 1890 г. уже отъ 4-хъ мѣсяцевъ до 8. Другiе участники стачки въ 1885 г. подвергались (т.-е. должны были подвергнуться, потому что на самомъ дѣлѣ невозможно всѣхучастниковъ стачки сажать въ тюрьму) аресту отъ 7 дней до 3-хъ недѣль; въ 1890 г. уже отъ 2-хъ до 4-хъ мѣсяцевъ. Далеко не такъ щедро правительство на наказанiя по отношешю къ фабрикантамъ; Въ новомъ законѣ ни слова не сказано о томъ, чѣмъ наказываются фабриканты за нарушенiе его. Это значить, что наказанiе будете налагаться какъ за всякое нарушеше какого-нибудь распоряженiя, т.-е. въ видѣ штрафа не свыше50 рублей. Если у фабриканта работаютъ сотни или тысячи рабочихъ, то такой штрафъ для него, конечно, не страшенъ. Нарушенiе закона, хотя бы въ теченiи одного дня, сторицей окупить штрафъ въ 50 р. или еще менѣе — (вѣдь сказано до 50 р.). Но вѣдь фабричные инспектора заглядываютъ на фабрики не очень часто. Не одинъ, значить, день можно будетъ нарушать законъ, до тѣхъ поръ, пока это будетъ замѣчено. Однимъ словомъ, и со стороны наказанiя новый законъ совершенно не страшенъ для фабрикантовъ.

Таковъ законъ 2 iюня, объ ограничении рабочаго дня на фабрикахъ и заводахъ. Послѣ всего сказаннаго нами объ этомъ законѣ излишне, конечно, говорить о томъ, представляетъ ли онъ благодѣянiе для рабочихъ со стороны царскаго правительства и доказываетъ ли онъ, что правительству одинаково дороги интересы рабочихъ и фабрикантовъ; излишне также говорить, осчастливитъ ли этотъ законъ рабочихъ настолько, чтобы имъ жилось даже лучше, чѣмъ живется заграничнымъ рабочимъ, и чтобы послѣ изданiя его имъ уже больше не на что было жаловаться.

[324]

Но значенiе закона заключается не въ томъ, какое влiянiе окажетъ онъ на положенiе русскихъ рабочихъ. Его значенiе въ томъ, что онъ покажетъ имъ, что они представляютъ несокрушимую силу, что передъ ихъ дружной сплоченной борьбой отступаетъ даже могущественное царское правительство. Какъ бы ничтожна ни была польза отъ новаго закона, изданiе его представляетъ громадную уступку со стороны русскаго правительства. Раньше правительство нисколько не стеснялось тѣхъ притѣсненiй, которые переносилъ рабочiй. Теперь оно старается прикрыть ихъ законами. Раньше оно не думало, что скажетъ рабочiй на эти притесненiя, теперь оно очень тревожится этимъ и хитростями старается замазать рабочему глаза. А къ хитрости прибѣгаютъ тогда, когда начинаютъ слабѣть. Вотъ почему pyccкie рабочiе имѣютъ полное право видѣть въ новомъ законе одну изъ крупнейшихъ победъ своихъ надъ правительствомъ. Этой побѣдой они могутъ гордиться передъ рабочими всего мipa, эта побѣда должна наполнить ихъ сердца мужествомъ для дальнѣйшей борьбы и дать имъ увѣренность въ дальнейшихъ побѣдахъ.

Вмѣсте съ тѣмъ новый законъ долженъ еще разъ показать русскимъ рабочимъ, что правительство — врагъ рабочихъ и что съ этимъ врагомъ нужно также бороться, какъ и съ капиталистами. Видя какъ правительство вытравляетъ всякую пользу изъ тѣхъ уступокъ, который оно делаетъ рабочему движенiю, каждый русскiй рабочiй долженъ прiйти къ заключенiо, что никакихъ прочныхъ и значительныхъ улучшенiй въ своей жизни ему не добиться, пока царитъ въ Pocciи самодержавное правительство, пока одни чиновники, прихвостни богатыхъ, распоряжаются его судьбой. Онъ долженъ понять, что русскiй рабочiй классъ на пути къ полному освобожденiю отъ гнетущихъ его бѣдствiй, долженъ предварительно освободиться отъ ига чиновничьяго правительства, долженъ завоевать себѣ политическую свободу. Только тогда, когда мы будемъ пользоваться полной свободой стачекъ, союзовъ, собранiй, слова и печати, когда у насъ будетъ такое же государственное устройство, какъ въ заграничныхъ государствахъ, гдѣ весь народъ черезъ своихъ представителей принимаетъ участiе въ управленiи страной и въ изданiи законовъ, —