Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Охрана здоровья грудных детей, дошкольников, беременных и кормящих женщин, родильный дом, больничная палата, аптеки, детский санаторий, дневной стационар для туберкулезных больных, лекционная работа – все это Вы смогли поставить на твердую основу. А кроме всего этого, Вам удалось построить прекрасную новую больницу – лучшую в районе.

Петр Леонтьевич вспоминал, что Нэнси Бабб еще раз приехала в Тоцкое – уже как туристка – в 1937‐м. «Ее встречали как королеву, чуть не на руках носили», – рассказывал мне старый учитель. В тот же день я сам убедился, что память о Нэнси Бабб жива: на местном маленьком рынке на мой вопрос, обращенный к женщинам, торговавшим молоком, знают ли они, что в 1920‐е тут жила американка, они хором ответили: «А как же!» – и указали на дом, в котором семьдесят лет тому назад проживала Нэнси Бабб.

Квакерский проект сельхозшколы в Умновке. Планы на дальнейшее сотрудничество. Постепенный исход квакеров из Бузулука. Медицинские проекты американской квакереи Анны Хейнс. Вызов Хейнс в ОГПУ. Московский офис – будущий квакерский центр в России?

В своей книге «Дух конструктивизма. Квакеры в революционной России» Дэвид Макфадден отмечает, что уже летом 1924 года реализация смелых планов, разработанных квакерами в 1923 году, оказалась под угрозой. Финансирование из Великобритании и США стало сокращаться: голод миновал, Советская Россия уже вовсю торговала зерном, введенная в стране новая экономическая политика (НЭП) способствовала росту благосостояния людей. В Лондоне и Филадельфии считали, что программы оказания помощи в России слишком затянулись. О продовольственной помощи речь уже не шла. Да и большевики потихоньку из просителей превращались в порой высокомерных и весьма привередливых получателей иностранной помощи. Все чаще звучали чиновничьи голоса, мол, давайте деньги, а что с ними делать, мы и сами как-нибудь разберемся. Наркомздрав изменил свою политику, финансировать уже начатую работу на паритетных основах ведомство Семашко отказывалось. Квакерам увеличили плату за аренду помещений и коммунальные услуги, а русским работникам в квакерских клиниках и амбулаториях Бузулукского уезда большевики потребовали увеличить жалование – за счет иностранцев.

Региональный директор Комитета служения американских Друзей Винсент Николсон весьма пессимистично относился к самой сути проводимой квакерами в России работы. Он считал, что необходимо завершить оказание благотворительной помощи и остановить участие в восстановительных работах, отдав приоритет созданию «квакерского посольства», благодаря которому ценности и идеалы квакеров стали бы известны широкой публике. Дальнейшую работу, считал он, можно выстраивать по-новому, централизованно и на долгосрочной основе.

На этом этапе возникла идея открытия квакерской сельскохозяйственной школы в селе Умновка Бузулукского уезда. Изначально планировалось открыть сельскохозяйственную школу и в Борском (по причине большого числа сирот в этом регионе), но потом решили сконцентрироваться только на Умновке. В начале 1924 года был составлен черновой вариант соглашения о школе между ОДК и Бузулукским уездным исполкомом, совместный проект планировался на десять лет. Общество Друзей брало на себя обязательства обеспечить финансами техническую и сельскохозяйственную школу с центром на Умновском хуторе Бузулукского уезда Самарской губернии. По договору квакеры обещали обеспечить финансирование техникума в объеме 440 000 золотых советских рублей. Целью этой школы было обучение детей 14–18 лет ремеслам, сельскому и домашнему хозяйству. Квакеры также писали о своем желании выработать «путем преподавания моральных принципов в этих детях характер, который сделал бы их достойными членами всякой общины, в которой им предстоит жить».

Этот проект вызвал несогласие Бузулукского уисполкома, который желал получить больший контроль над школой, нежели предложенный квакерами. В частности, уисполком хотел монополии в образовательном процессе, тогда как квакеры оговаривали за собой право участия своих представителей в деле обучения детей. Представители Общества Друзей заявили, что они желают преподавать в школе «согласно требованиям советских законов и с одобрения главы Отдела общего образования». Наконец, самый главный камень преткновения заключался в том, что квакеры заявляли о готовности вкладывать деньги в школу только при условии, что образование, даваемое в этом учебном заведении, не расходится с принципами жертвователей. Устами главы Московского центра квакеров Эдгара Николсона они заявляли: