Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Следует отметить, что в 1921–1923 годах в Советской России проводилась денежная реформа: от дензнаков и цен, выраженных в миллионах, страна переходила на твердую валюту. Такой валютой стал червонец, приравненный к 10-рублевой золотой монете царской чеканки и обеспеченный на 25% своей стоимости золотом, другими драгоценными металлами и иностранной валютой. Именно этот факт и склонил квакеров к реализации варианта номер 2: лошадей было решено продавать за червонцы.

Американские сотрудники квакерской миссии в Сорочинском и их русские коллеги. 1923 год. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College

У этого плана были преимущества: создавался оборотный фонд, который давал возможность доставки большого числа лошадей в уезд. Упрощался контроль, и весь процесс строился на основе экономических взаимоотношений. В результате длительного обсуждения квакеры окончательно остановились на втором варианте, суть которого описывалась в следующих пунктах:

1. Все оценки делаются с золотым рублем, как основой расчетов.

2. Одна четверть стоимости должна быть оплачена в день покупки.

3. Первыми в очереди на покупку стоят те, кто занесен в предложенный список.

4. Лошади будут отправлены в те волости, где процентное соотношение лошадей к числу жителей минимально.

5. Самым бедным семействам будет рекомендовано объединять ресурсы.

Алфред Смальц так объяснял ситуацию с ценами на лошадей:

На местном рынке лошади стоят вдвое, а то и втрое дороже по сравнению с той ценой, за которую квакеры могут продавать своих лошадей (цена равна сумме, уплаченной за животное при покупке квакерами + 10% за потери скота). Поэтому крестьяне буквально устремились в квакерский офис, желая сделать приобретение. И хотя оплата не требуется до получения лошади, более 250 крестьян уже внесли свои первые деньги, миллиард рублей.

Американский квакер Эдвин Вейл так описывал распределение лошадей в Гамалеевке в июле 1923 года:

В понедельник утром все крестьяне района, где я работаю, собрались для того, чтобы получить лошадей, которые, как я обещал, будут готовы к раздаче по факту оплаты требуемой четверти цены за животное, что требовалось сделать неделю загодя. Но не все так просто, была масса неувязок и задержек с проверками, классификацией, оценкой 450 лошадей. Кроме того, не следует забывать и о раздражении и помехах советского Уполпредправа, который вообще-то должен нам помогать. А ведь это та пора, когда надо много трудиться в поле, если хочешь снять хороший урожай. Крестьяне прошагали по 30–50 верст за лошадями, поэтому мы очень не хотели их тут задерживать. Разыгрывать скот начали в середине дня. Видели бы вы эту толпу людей, озабоченных и целеустремленных, наряженных в самые невообразимые одежды: они толпились в ожидании обретения лошади, которая сама по себе здесь – хлеб, одежда, да и вообще – жизнь. Корявыми пальцами тянули они обрывки бумаги с номерами, которые соответствовали цифрам, назначенным лошадям на раздачу. Соглашения были уже написаны и готовы к 8 часам вечера, и несколько минут спустя мы все были в загоне для скота. Там толпились мужики, и, надо сказать, никто не остался недоволен, потому что лошади все были очень хорошие.

В разработке программы распределения лошадей активное участие принимала американка Нэнси Бабб, работавшая обособленно, отдельно от остальных квакеров, в Тоцком – на полпути между Бузулуком и Сорочинским.

Мисс Бабб была выдающимся во всех отношениях квакерским работником, прожившим в России в общей сложности почти десять лет. Из многочисленных документов и писем видно, что она была своеобразным человеком и ужиться с ней не удалось ни английским квакерам, ни американцам.

Родившаяся в 1884 году в Вирджинии Нэнси Джоунс Бабб впервые приехала в Россию в августе 1917 года. Она с пятью другими американками прибыла тогда из США на помощь первой миссии Друзей, работавших в уезде с беженцами. В 1918 году квакерская миссия покинула Бузулук, и Нэнси Бабб – с большинством остальных Друзей из Бузулукской миссии – отправилась на восток России. Какое-то время она работала под эгидой Американского Красного Креста в Омске, где скопилось колоссальное число беженцев, а в октябре 1919 года Бабб вернулась в США. В Советскую Россию она приехала вновь очень скоро: уже в апреле 1921 года Нэнси стала работать в Москве, помогая Артуру Уоттсу и Анне Хейнс распределять гуманитарную помощь детям в московских детских учреждениях. Когда разразился голод и квакеры отправились в Бузулук, Нэнси Бабб была одной из первых, поехавших туда.