Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

Как мы помним, в 1918 году Грегори Уэлч сопровождал петроградских детей из Тургояка до Владивостока. Зная многих из них, он хотел встретиться с ними: после кругосветной одиссеи 400 с лишним петроградских ребят вот-вот должны были вернуться на родину, – но советские власти дали четко понять, что не нуждаются в его помощи. Грегори Уэлч решил больше не добиваться встречи со своими бывшими подопечными.

Уоттс и Уэлч активно общались с советскими чиновниками из Наркомздрава и Наркомпроса. По Москве эти двое ездили на велосипедах: счетчики показывали, что намотали они больше 350 миль, разъезжая по городу с одной встречи на другую. Уэлч сокрушался по поводу советской системы отчетности и контроля, настолько сложной, что порой невозможно было понять, доставлено сгущенное молоко по адресу или нет. Любые попытки квакеров предложить иную помощь, помимо гуманитарной, встречали суровый отпор. Уэлч рассказывал о своих попытках установить контакты с другими наркоматами:

Переговоры в подотделе сельской промышленности уже подходили к концу, когда какой-то рьяный большевик высказал свои сомнения в необходимости присутствия неизвестного англичанина, и это тут же привело к прекращению дискуссии. В отделе образования мне тоже любезно сообщили, что были бы мне рады, но не сейчас, а чуть позже, когда тучи разойдутся. Представитель Чичерина поблагодарил меня за мои старания помочь им, но высказал мнение, что я был бы более полезен, если бы занимался своей пропагандой в Англии.

Кроме встреч с советскими служащими, Уэлч нашел время для встреч с толстовцами и представителями иных религиозных групп, о чем он докладывал по возвращении из Москвы. В письмах он писал, в частности, об «Обществе истинной свободы», состоявшем – по словам Уэлча – из групп людей, находившихся в «поисках образа жизни, не нарушенной привычками, традициями и учреждениями, которые придуманы людьми и которые могут быть ошибочными». Англичанин явно выдавал желаемое за действительное, когда писал, что «толстовство, в основе которого и есть „Общество истинной свободы“, быстро становится национальным движением». Уэлч посетил детские приюты, бывшие в ведении Общества, побывал на общем собрании активистов, где ответил на вопросы и выступил перед аудиторией в 300 человек с рассказом о квакерах и их принципах. Толстовцы попросили Грегори Уэлча помочь с переизданием книги Толстого – избранного под названием «На каждый день». Вернувшись домой, Уэлч занялся поиском денег на бумагу для издания книги. Британский квакер был полон надежд на успех предприятия, считая книгу «крепкой отправной точкой и путеводителем к тем идеалам, к которым стремятся люди». Грегори Уэлч был человеком, в отличие от многих выдающихся иностранцев, посетивших РСФСР, не подпавшим под влияние коммунистической пропаганды, у него не было никаких заблуждений относительно правящего режима. Вместе с тем он идеализировал перспективы квакерского участия в построении будущей прекрасной России. Уэлч писал:

Есть уникальная возможность оказать помощь в создании реальной основы для России, без вовлечения какой-либо политической партии или сторонней организации, поскольку мы говорим о глубоко духовном движении, а никоим образом не о политическом.

Это было распространенное среди квакеров мнение: поскольку у них на первом месте были вопросы духовности и духовного воспитания, они считали, что власть не будет против их участия в созидании нового общества.

Совершенно понятно, что многочисленные встречи англичанина не прошли незамеченными: Грегори Уэлч больше не получил разрешение на въезд в РСФСР.

Кроме прочего, возможно, Уэлча не хотели допустить в страну по причине его повышенного интереса к спасенным в 1919 году петроградским детям. Те в нем души не чаяли, и даже десятилетия спустя участники той одиссеи вспоминали Уэлча добрым словом, а одна из девушек – Валентина Рогова – всю жизнь хранила подаренную им рождественскую открытку с поздравлением на русском языке, которую он подписал ей так: «Ваш старший брат Григорий Уэлч». Уэлч питал надежды на то, что в будущем квакеры найдут много единомышленников среди этих выросших детей. Однако власти дали понять Уэлчу, что тут они и без него обойдутся, а дети – по возвращении – непременно пройдут курс советизации, какие уж тут квакеры!

Итак, осенью 1920 года в России оставался только один квакер, британец Артур Уоттс. Между тем дел у него было много и ему требовалась помощь. Американцы пытались послать к нему своего представителя, от Комитета служения американских Друзей (AFSC). В октябре 1920 года американский квакер Дэвид Роберт Ярналл встретился в Берлине – при посредничестве Пола Андерсона из YMCA, работавшего с русскими военнопленными, – с Александром Владимировичем Эйдуком. Этот чекист, бывший председатель Центропленбежа НКВД РСФСР, председатель Центроэвака НКВД РСФСР, был еще и начальником отдела местных заграничных агентур в Наркомвнешторге РСФСР. На встрече Ярналла с Эйдуком присутствовал еще один американский квакер, Скаттергуд. После встречи Ярналл отправил своему советскому собеседнику письмо, в котором тезисно изложил суть состоявшейся накануне беседы. Из письма видно, что Эйдук положительно отреагировал на предложение о помощи со стороны американских квакеров и высказал пожелание, чтобы вся их помощь направлялась в крупные города, Петроград и Москву. Эйдук подчеркнул, что для детей нужно молоко и питание, а также теплое нижнее белье. В конце послания Ярналл выразил готовность «передать Квакерскому комитету в Филадельфии дополнительную информацию… которая помогла бы нам прийти к правильному пониманию роли наших представителей по отношению к русскому народу». Ярналл даже предложил Александру Эйдуку дополнительно изложить необходимую информацию, пообещав рассматривать такое послание как конфиденциальное и подчеркнув, что письмо могло быть доставлено членам Квакерского комитета в Филадельфии не позднее 1 ноября.