Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 1 - Греция

Обострение социальных и этнических противоречий, дворцовые перевороты и междоусобные войны делали эллинистические государства бессильными против натиска извне – с востока, со стороны Парфии, и с запада, со стороны Рима. Первые столкновения эллинистического мира с Римом и Парфией относятся к III веку до н. э.: к 272 году римляне подчиняют греческие города южной Италии, около 250 года образование парфянского государства в северном Иране откалывает от державы Селевкидов всю ее восточную часть – Греко-Бактрийское царство. К 200 году римляне одерживают победу над Карфагеном, справиться с которым до конца никогда не удавалось грекам, и подчиняют себе Сицилию; затем римская армия переправляется в Грецию, в 197 и 168 годах разбивает македонские войска, в 190 году – сирийские; в 146 году римская держава подчиняет себе Македонию и Грецию, в 133 году – Пергам. В то же время на Востоке рушится под ударами тохаров Греко-Бактрийское царство, а парфяне отбивают у слабеющих Селевкидов Мидию, Месопотамию и выходят к Евфрату. Остатки эллинистических государств оказываются стиснутыми между Римом и Парфией и теряют всякое политическое значение. Развитие эллинской культуры отныне продолжается в условиях иноземного владычества.

Условия эти неодинаковы: римское владычество и парфянское владычество над эллинистическим миром глубоко отличались по своему характеру. Парфяне пришли в Иран и Месопотамию как освободители местного населения от греческих захватчиков, их идейной опорой были традиции местных культур Востока, их социальной опорой была местная землевладельческая знать. Греки всегда оставались для парфян врагами, если не политическими, то духовными, и это делало невозможным распространение греческой культуры в парфянском царстве. Эллинистические города продолжали существовать в составе парфянского царства, греческий язык служил парфянской администрации, греческие мотивы использовались парфянским искусством; но глубокий синтез эллинской и парфянской культур был немыслим, и за четыре века из парфянских владений не вышло ни одного сколько-нибудь заметного греческого писателя. Не то было в Риме. Римляне старались показать, что они пришли в Грецию и Азию не как завоеватели, а как умиротворители. Опорой римлян была рабовладельческая олигархия полисов, которой они помогали держать в повиновении рабов и бедноту, а эта олигархия была самым образованным слоем населения. Поэтому римляне старались не противопоставлять свою культуру греческой, а всячески сближаться с ней. Римские полководцы и наместники усваивали греческий язык, чтили греческие святыни, вывозили в Рим греческих учителей, книги и статуи. Усиленно подчеркивалась легендарная близость греческого и римского народов; популярность получил миф о происхождении римского народа от Энея, троянского героя, переселившегося некогда в Италию. Рим становился как бы официальным наследником Греции.

В общей обстановке кризиса эллинизма понятен и упадок литературы. Произведения этого периода, за единичными исключениями, сохранились лишь в отрывках. Но признаки общего упадка можно заметить и в философии, и в художественной литературе того времени.

В философии признаком кризиса было распространение скептицизма, пришедшего на смену догматизму. Уже в середине III века до н. э., как сказано, скептицизм находит опору в школе платоника Аркесилая (Средняя Академия). Если центральной фигурой философии III века до н. э. был Хрисипп, создатель всеобъемлющей догматики стоицизма, то центральной фигурой философии II века до н. э. уже оказывается Карнеад (ок. 214–129), глава Средней Академии, неутомимый критик хрисипповской теории с позиций крайнего скептицизма. Последовательно отвергая всякое положительное содержание философии, Карнеад даже не писал книг, а ограничивался устными выступлениями, в которых мастерски использовал риторическую технику, унаследованную им от софистов. Когда в 155 году, явившись с греческим посольством в Рим, он произнес перед римлянами две речи, в которых с одинаковым блеском доказывал, что справедливость есть благо и что справедливость есть зло, то Катон в Сенате потребовал удалить посольство как угрозу гражданской нравственности. Другие философские школы – послехрисипповская Стоя, перипатетики, эпикурейцы – не выдвинули во II веке до н. э. ни одного значительного имени, ограничиваясь междоусобной полемикой по частным вопросам и широкой популяризаторской работой, в ходе которой постепенно смягчались особенности и стирались грани, отделявшие школу от школы. Скепсис Карнеада расчищал дорогу для следующего этапа духовного кризиса II века до н. э. – для эклектизма, к которому пришла философия к концу века.