Иван Курилла - Битва за прошлое. Как политика меняет историю

Как отмечал российский ученый Алексей Миллер, «бок о бок с уже „огосударствленными“ структурами возникают новые автономные, которые „защищены“ институционализацией „Бессмертного полка“, то есть превращением этой инициативы в легитимную социальную практику» [237] Миллер А. И. Рост значимости институционального фактора в политике памяти — причины и последствия // Politeia. 2019. № 3 (94). — С. 95. . В этом ключе показателен анекдот историка Джули Федор о генеральном секретаре ООН Пан Ги Муне, который якобы в 2015 году неправильно понял шествие «Бессмертного полка», сначала приняв его за митинг оппозиции, а затем — за демонстрацию любви народа к президенту Путину [238] Fedor, Julie. Memory, Kinship, and the Mobilization of the Dead: The Russian State and the ‘Immortal Regiment’ Movement. In: Fedor, Julie, Markku Kangaspuro, Jussi Lassila, Tatiana Zhurzhenko (eds.) War and Memory in Russia, Ukraine and Belarus (307–346). Palgrave Macmillan, 2017. P. 326–327. .

Можно согласиться с антропологом Михаилом Габовичем, который еще в 2015 году утверждал, что осмысление ритуалов празднования Дня Победы невозможно, если исходить из прямого противопоставления государственного проекта и подлинной народной памяти, «не только потому, что „низовые“ практики и инициативы подхватывались государством (как это происходит и сегодня, например, с проектом „Бессмертный полк“), но и потому, что само государство не являлось и не является внутренне монолитным актором» [239] Габович М. Памятник и праздник: этнография Дня Победы // Неприкосновенный запас. 2015. № 3 (101). .

Национализация инициативы проходит неравномерно в разных регионах страны. В некоторых городах проявляются конфликты между организаторами и властями, как, например, в 2018 году в Тольятти, где многолетний организатор митинга объявил, что не сможет его провести в этом году из-за серьезных разногласий с местной администрацией. «Активист подчеркивает: во-первых, происходит подмена понятий, и смысл акции вовсе не в единении под эгидой городских властей. Во-вторых, многим будет сложно принять участие в акции: „У движения `Бессмертный полк` нет цели собрать как можно больше людей в одном месте!!!“», — а это стало главной задачей тольяттинских властей [240] Многолетний организатор «Бессмертного полка» из Тольятти сдался из-за бойкота властей // NEWSru.com . 2018. 8 апр. https://www.newsru.com/russia/08apr2018/estrin.html . .

Растущая национализация изначально массовой инициативы изменила отношение к «Бессмертному полку» — по крайней мере, у той части общества, которая в целом критически относится к властям. Некоторые ученые (и большая часть либеральной общественности, высказывающаяся в социальных сетях) убеждены, что государство успешно подчинило «Бессмертный полк» или, по крайней мере, захватило львиную долю энергии движения [241] Понамарева А. М. «Огосударствление» гражданских инициатив в практике политического использования прошлого (на примере движения «Бессмертный полк»). // Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы. Акторы, институты, нарративы. — СПб.: Издательство Европейского университета, 2020. — С. 188–201. . В России широко распространено мнение, что в шествии «Бессмертного полка» для его участников «на родовую самоидентификацию накладывается национально-гражданская» [242] Немцев М. «Бессмертный полк» и его ветераны // Riddle. 2019. 8 мая. https://www.ridl.io/ru/bessmertnyj-polk-i-ego-veterany/ . . Авторы социологического исследования «Какое прошлое нужно будущему России?» цитируют отзыв респондента об акции «Бессмертный полк»: «Когда она начиналась, это было движение гражданское, оно вызывало у меня большую симпатию… дочь солдата, которого мы нашли, она мне писала и присылала фотографию: „Я шла с портретом отца, которого вы нашли“. И мы понимаем, насколько для нее это важно. А потом, когда это оседлали власти, буквально оседлали, [когда] увидели народное гражданское движение. Но что мы видели после этого? Власти же не умеют. Я видел студентов, которых пригоняют на эту акцию, видел фотографии брошенных плакатов. Зачем это? Такое ощущение, что ко всему, к чему они притрагиваются, они пачкают» (Б., активист). Авторы справедливо считают, что «вмешательство государства рассматривается как профанация многих ритуалов исторической памяти» [243] Комитет гражданских инициатив. Аналитический отчет по социологическому исследованию в рамках доклада Вольного исторического общества «Какое прошлое нужно будущему России?» — М.: КГИ, 2017. — С. 109. https://komitetgi.ru/service/Социология_финал. pdf . . Однако история конкурирующих организаторов практически неизвестна участникам, для которых «Бессмертный полк» остается общественным движением, а не конкретной организацией.