Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Заголовок одного из первых общенациональных репортажей на эту тему дает некоторое представление о том, что в восприятии людей тогда это значило: «Меня послал Господь: правда о „Мессии из Херфорда“» [132] «Mich sendet Gott», Stern, No. 22 (n.d., ca. mid-May, 1949). Вырезка в Institut f. Grenzgebiete der Psychologie und Psychohygiene (hereafter: IGPP), Busam Sammlung, PA 259. . В последующие месяцы Грёнинг давал интервью на радио и становился героем киножурналов. Одного слуха, что он может появиться где-то, было достаточно, чтобы дорожное движение в городе было заблокировано на несколько часов. Высокопоставленные правительственные деятели восхваляли его таланты перед громадными толпами. Аристократы, звезды спорта и кино заводили с ним дружбу.

Кто он был, этот чудо-доктор Грёнинг, и какое послание нес? Что заставляло сотни тысяч, если не миллионы, людей читать и слушать о нем, совершать дальние паломничества в надежде встретиться с ним? Отчасти ответ в том, что в нем видели инструмент какой-то мощной пророческой силы. Благодаря географическому положению Херфорд входил в исследования апокалиптических слухов Альфреда Дика, который вел хронику страшных предсказаний скорого конца света и ужасных пророчеств о снегопадах, погребающих под собой планету. Теперь хаос вылился в нечто неожиданное — целительство. Для людей, склонных искать предвестия, это был знак.

Впрочем, нелегко было сказать, что именно это означало. Как и миллионы его соотечественников, Бруно Грёнинг являлся бывшим солдатом и военнопленным. Он также состоял в нацистской партии. У него практически не было того, что вы бы назвали философией, по крайней мере сначала. Он не проповедовал, не писал книг и не основывал церковь. Если и говорил, то по большей части туманными недосказанными афоризмами, которые иногда затрагивали неопределенные духовные темы, но чаще касались противостояния добра и зла. Не было у него и определенного метода исцеления больных, во всяком случае такого, который можно было бы ясно изложить словами. Никто даже не понимал, что именно исцеляет доктор и как. Его метод, каким бы он ни был, заключался главным образом в том, чтобы находиться рядом с больными людьми и иногда обращать на них взгляд. И этот метод не всегда срабатывал: маленький мальчик, история излечения которого стала началом последующих событий, снова слег через несколько недель. Однако достаточно часто результаты исцеления, судя по всему, оказывались стойкими.

Многие источники рассказывают о мощном воздействии Грёнинга на людей, и многие люди подтверждают совершенные им исцеления. Однако с точки зрения истории подлинный герой сюжета вовсе не он. Это они — огромные толпы, собиравшиеся вокруг него, куда бы он ни пошел, надежды, страхи и фантазии, которые с ним связывались, и колоссальная драма эмоций — обычно жестко сдерживаемых, — которая разыгрывалась в этих толпах. Взаимодействие между обществом послевоенной Германии и Бруно Грёнингом важно, потому что в некотором, очень реальном, смысле это общество выбрало его для врачевания своих мучений — не только болезней и ран, но и проявлений тревожности и внутреннего надлома, которые было гораздо труднее увидеть. Это сюжет о болезни и исцелении, а также о поиске искупления. Но прежде всего это сюжет о семье и незнакомце в городе.

Дитер Хюльсман, единственный ребенок Гельмута и Аннелизе, родился всего через три дня после начала Второй мировой войны. Он поздновато начал ходить. Когда пошел, в два с небольшим года, его шаги были неуверенными, и чем старше становился, тем сильнее его стопы выворачивались носками внутрь. Когда ему было четыре, врачи попытались выпрямить ему ноги и стопы, поместив их в болезненные колодки, доходившие до колен [133] Schmidt, Wunderheilungen , 85–86. .

Гельмут был в то время на войне, где служил инженером в Panzerwaffe, бронетанковой дивизии вермахта. Позднее он провел некоторое время в лагере для военнопленных и в июне 1945 г. вернулся домой [134] StAM, Staatsanwaltschaften 3178/2, p. 363, Vernehmungsniederschrift, Helmut Hülsmann, July 20, 1950. . По пути на родину, проделанном частично поездом, частично пешком, он видел бесконечные руины, разрушенные остатки былой жизни: исковерканные мосты, сожженные строения, уничтоженные предприятия, придорожные могилы под самодельными крестами. Скорее всего, у него не было иллюзий, что разрушения ограничились фронтом, особенно после того, как фронт пришел к нему домой, в Германию. В письмах из дома также могли упоминаться бомбы, бои и бесконечные караваны беженцев. Однако слышать о чем-то и увидеть это своими глазами — не одно и то же.