Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Милюков вспоминал, как «один за другим члены Совета проходили по лестнице среди развалившихся в удобных позах солдат, бросавших на них равнодушные или злобные взгляды. Внизу, в дверях просматривали документы проходящих и выпускали на площадь по одиночке» [2932] Милюков П. Н. История второй русской революции. С. 617. . Набоков был рядом: «Обычные бессмысленные, тупые, злобные физиономии. Я думаю, ни один из них не мог бы объяснить, зачем он здесь, кто его послал и кого он имеет перед собой. Я шел с Милюковым, мне хотелось убедиться в том, что он беспрепятственно вышел из дворца… Мы шли к дверям гуськом, я впереди него. Как раз перед тем, как выходить из дверей, на подъезде произошла какая-то заминка, движение остановилось. Прошли две-три томительные минуты. Как и во все подобные минуты, мною в жизни пережитые, я ощущал только большой подъем нервов, ничего более. Нас выпустили. Мне показалось, что, взглянув на билет Милюкова, офицер заколебался, но, во всяком случае, это продолжалось только одну секунду, — и мы с ним вдвоем очутились на площади» [2933] Набоков В. Д. До и после Временного правительства. С. 347–348. . Встретятся Набоков и Милюков через семь месяцев в Киеве.

«Тогда задержали лишь замминистра внутренних дел Авинова и бывшего начальника канцелярии военного министра Степунца. «Во втором часу дня Мариинский дворец опустел» [2934] Речь. 1917. 26 октября. № 252. . Предпарламент, прожив 18 дней, о себе ничем больше почти не напомнит. «Из всех пародий на представительство, которыми так богата история, «Совет Российской Республики» был, пожалуй, самой нелепой» [2935] Троцкий Л. Д. История русской революции. Октябрьская революция. С. 223. , — скажет Троцкий.

Были ли попытки власти защитить Совет республики, освободить здание Мариинского дворца или какие-либо другие, захваченные большевиками правительственные здания? Да. Одна. Вылазку предпринял Станкевич, находившийся в полдень в Зимнем дворце. «Сознание бездеятельности и пассивности было так ощутимо и неприятно, что я предложил сам пойти освобождать Мариинский дворец и попросил дать мне для этого роту юнкеров. Как раз к этому времен к Зимнему дворцу подошла знакомая мне школа инженерных прапорщиков, где я раньше преподавал. С согласия штаба я взял одну роту под командой поручика Синегуба и в сопровождении нескольких офицеров из Военного министерства направился по Морской улице». Проведя разведку и выяснив, что перед дворцом стоят броневики, Станкевич решил ограничиться освобождением телефонной станции. Юнкера ее окружили.

«Но вдруг со стороны Мариинской площади затрещали выстрелы. Вмиг от моей роты юнкеров остались на улице только несколько человек, остальные все попрятались по подворотням в подъездах домов». А тут еще подъехал броневик и направил на юнкеров пулетемы. Одной полуроте удалось вернуться на Дворцовую площадь, вторую большевики разоружили. «Так окончилась единственная, насколько я знаю, попытка активного сопротивления большевикам» [2936] Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919. С. 140–141. .

Правда, есть еще свидетельство Савинкова, будто он тоже подвигал неназванных офицеров подняться на защиту правительства. Но безуспешно.

— Но, господа, если никто не будет сражаться, то власть перейдет к большевикам.

— Конечно.

Я попытался доказать обоим офицерам, что каково бы ни было Временное правительство, оно все-таки неизмеримо лучше, чем правительство Ленина, Троцкого и Крыленки. Я указывал им, что победа большевиков означает проигранную войну и позор России. Но на все мои убеждения они отвечали одно:

— Керенского защищать мы не будем» [2937] Савинков Б. Воспоминания террориста. М., 2006. С. 390. .

Наступление сил ВРК продолжалось. В 13.00 отряд моряков под командованием Ивана Сладкова занял военный порт, Главное адмиралтейство и арестовал морской штаб.

Подтягиваются, наконец, моряки, с ними на «Амуре» Флеровский: «Идем по узкому каналу, в кильватере «Ястреб» и другие суда. Невольно думаешь: а что, если правительство предусмотрительно заложило пару мин и расставило десятки пулеметов за прикрытиями на берегу — так это просто и так легко разгромить наше предприятие. Но правительству не до того. Вот и Нева. Фабричные трубы, суда — все спокойно, без признаков грядущей социальной и боевой грозы. Мы решаем вопрос, где встать для высадки десанта. Вдруг слышим ликующее могучее «ура». Выскакиваем на палубу. Посреди Невы развернулся наш крейсер «Аврора». Гремят приветственные клики, радость, оживление ключом забили на палубе.