Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

В условиях практического отсутствия связи с собственным МИДом основной заботой посольств стала сфера, которой российская дипломатия ранее не занималась: общением с эмигрантами из нашей страны, в том числе представлявшими революционные партии. В союзных странах пользовалось полным гостеприимством на правах политэмигрантов и борцов с антинародным режимом огромное количество внутренних врагов союзной Российской империи, которые теперь устремились в свободную Отчизну. Это создавало весьма серьезные проблемы далеко не только для посольств, а для Временного правительства и самих союзных стран. Далеко не всех с распростертыми объятиями ждало новое российское правительство, которое, однако, не могло сказать об этом вслух. И далеко не все союзные правительства, заинтересованные в ограждении России от пацифистской пропаганды, готовы были пускать революционеров в нашу страну.

Центром перемещения эмигрантов из разных государств в Россию стала Британия, откуда отходила львиная доля морских транспортов (сухопутные пути были отрезаны территориями Центральных держав и линиями фронтов). В самой Великобритании «колония подразделялась на две резко друг от друга ограниченные группы: русских правительственных чиновников, находившихся в Лондоне по долгу службы, связанной с участием России в войне в качестве союзницы Англии. Группа эта насчитывала примерно 500 человек… В этой среде, само собой разумеется, значительно преобладали монархисты… Другая группа русской колонии, более многочисленная, — политические эмигранты, нашедшие в Англии убежище от преследований русской «охранки». В этой среде весть о падении монархии встречена была, разумеется, восторженно».

Константин Набоков получил «инструкцию от Милюкова принять меры к обеспечению проезда в Россию всех тех русских граждан, которые пожелают вернуться на родину. С этой целью мне предписывалось образовать «комитет из эмигрантов» и наладить дело водворения при сотрудничестве этого комитета… Накануне получения посольством телеграммы Милюкова ко мне пришли О. М. Кругляков и Г. В. Чичерин в качестве представителей лондонских эмигрантов, и в результате моих переговоров с ними было решено создать «эмигрантскую комиссию».

В Лондон стекались русские эмигранты, желающие вернуться домой из западноевропейских стран и Америки. Отправка встречала множество трудностей. Шла интенсивная германская подводная война, тоннаж союзнических судов распределялся жестко, пассажирское морское сообщение свелось до минимума. «Сообщение со Скандинавскими странами поддерживалось посредством крайне ограниченного числа небольших пароходов, совершавших еженедельные рейсы под конвоем английских миноносцев… При этом первое время у посольства не было специальных кредитов на удовлетворение нужд колонии, а в дальнейшем получение этих кредитов сопряжено было, вследствие низкого курса рубля, с огромными потерями и проволочками».

Зеленая улица открывалась для эмигрантов, готовых поддерживать цели войны до победного конца. В списке тех лиц, чей скорейший приезд в Россию лоббировал лично Ллойд Джордж, были Савинков, Авксентьев и Лев Григорьевич Дейч. Остальных выстраивали в очередь, становившуюся все длиннее. Набокову приходилось, «между прочим, вести по телеграфу упорную борьбу с эмигрантскими комитетами, создавшимися в Париже, Риме и Берне. Комитеты эти стремились «сбывать» в Лондон возможно большее количество людей, желавших вернуться в Россию, возлагая на нас заботу об их дальнейшем путешествии и пребывании в Лондоне». Положение еще больше осложнилось, когда обнаружилось, что в эмигрантской комиссии преобладают большевики, и именно их Георгий Васильевич Чичерин и Максим Максимович Литвинов усиленно «проталкивали в Россию, распоряжалась к тому же средствами, которые выделялись правительством на возвращение». Набоков писал в Петроград: «Нужно принять меры к тому, чтобы остановить наплыв большевиков в Россию. Если вы будете продолжать водворять на родину всех без разбора — вы тем самым подрубите тонкий сук, на котором сидите» [1148] Набоков К. Д. Испытания дипломата. СПб., 2014. С. 46–47, 59–64, 75. .

Попроще было с эмиграцией из США, где возникли Конференция революционных организаций, Нью-Йоркская конференция политических иммигрантов, помогавшие желавшим вернуться в Россию. Весной отправлялось по несколько сот человек в день — через порты Нью-Йорка, Сан-Франциско, Галифакса и Ванкувера. Мощное до тех пор в США движение анархистов после этого сойдет на нет. Газета «Сервей» в августе напишет, что в Россию вернулись 10 тысяч человек, посол Фрэнсис счел эту цифру заниженной. Возвращавшиеся из США политэмигранты были не только самыми непримиримыми противниками войны, но и самыми жесткими критиками Соединенных Штатов как страны «капиталистической и антидемократической». Вашингтон не мог рассчитывать на то, что американская модель станет образцом для российских левых [1149] Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году. С. 322–323. .