Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Интеллигенция теряла ориентиры. Мережковский и Гиппиус направились 19 марта на заседание Союза писателей. Зинаида Михайловна заносит в дневник: «О «целях» возрождающегося Союза не могли договориться. «Цели» вдруг куда-то исчезли. Прежде надо было «протестовать», можно было как-то выражать стремление к свободе слова, еще к какой-нибудь, — а тут хлоп! Все свободы даны, хоть отбавляй. Что же делать? Пока решили все «отложить», даже выбор Совета» [899] Гиппиус З. Дневники. С. 135. .

«Она должна признаться, что в нынешних тяжелых испытаниях она оказалась несостоятельной даже с точки зрения своей интеллигентности, т. е. с точки зрения своих знаний и своего понимания. Она оказалась полузнающей, и иногда и вовсе не знающей того, за разрешение чего она так смело бралась» [900] Покровский И. Перуново заклятье // Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1990. С. 228. , — писал об интеллигенции правовед Иосиф Алексеевич Покровский.

Куда-то подевались творческие планы. Бенуа 20 марта переживал «разочарование в своих живописных работах… Все прервано, во всем утеряна нить творческой радости. Моментами ужасно хочется… заболеть, слечь на месяц в постель, полежать в полузабытьи. Может быть, даже отведать страха смерти для того, чтобы лучше оценить жизнь! Или еще — уехать бы из России вон, хоть в Германию» [901] Бенуа А. Н. Дневник 1916–1918 гг. С. 215. .

Искусство опрощалось. Даже внешне. «Мариинку не узнать, — писали «Биржевые ведомости» 13 марта. — Как будто ее кто-то подменил. В партере, где раньше виднелись декольте и безукоризненные фраки и смокинги, — сегодня будничные пиджаки, солдатские гимнастерки и даже косоворотки. Главный занавес, на котором был изображен государственный герб, снят и заменен другим. Золотые короны на царской и великокняжеских ложах завешаны белым сукном. Капельдинеры сняли придворные ливреи и обрядились в пиджаки» [902] Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1917. 13 марта. № 16133. .

Репертуар театров и кино перестраивался с учетом новых веяний и вкусов публики. 19 марта в Мариинском и Александринском театрах на праздничных спектаклях с участием членов Временного правительства и Петросовета великий Федор Иванович Шаляпин исполнял написанный им самим гимн «Свободный гражданин». Всего было написано полтора десятка новых гимнов революционной России. Вертинский отмечал: «В маленьком Петровском театре, где я выступал, режиссер Давид Гутман, большой шутник и выдумщик, ставил наспех сколоченную пьеску «Чашка чая у Вырубовой»; предприимчивые кинодельцы — Дранков, Перский и другие — уже анонсировали фильмы с сенсационными названиями вроде «Тайна Германского посольства» и пр.» [903] Вертинский А. Н. Дорогой длинною… С. 87.

Система образования, освободившись от «оков реакционного режима», готова была воспарить к новым, раскрепощенным интеллектуальным высотам. Одним из первых распоряжений министр народного просвещения Мануйлов позволил восстановиться на службе преподавателям, отстраненным царскими властями за свою политическую деятельность. Мечты университетской профессуры — предоставление автономии университетам и академической свободы преподавателям — немедленно стали былью. Были решены «вечные» для российских университетов еврейский и женский вопросы.

Множились планы формирования новых научных центров и организаций. В столице создается Свободная ассоциация для развития и распространения положительных наук во главе с академиком Владимиром Андреевичем Стекловым. Другой академик — историк Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский — занимался организацией Института социальных наук. Уже в апреле возникло Общество изучения революции во главе с известным историком Александром Евгеньевичем Пресняковым.

Однако профессуре довольно быстро стало очевидно, что в условиях анархии и разрухи академические свободы и университетская автономия сами по себе мало что дают. Один из наиболее видных университетских либералов профессор Михаил Иванович Ростовцев к осени издавал крик отчаяния: «Работать научно становится все труднее и труднее. Публикация научных книг уже невозможна — мы прибегаем к суррогату, литографии. На очереди закрытие и большинства журналов» [904] Русская Свобода. 1917. № 24–25. С. 3. . Совет Петроградского университета в октябре принял решение, «ввиду условий переживаемого времени» разрешить предоставление диссертаций «не в виде напечатанной книги», но при условии «полного обеспечения гласности» [905] Ростовцев Е. А. Столичный университет Российской империи: ученое сословие, общество и власть (вторая половина XIX — начало ХХ в.). М., 2017. С. 732–733. . Наука Временное правительство не интересовала.