Питер Кенез - Полная история Белого движения

После смещения с поста Сидорина донские казаки больше не причиняли Врангелю беспокойства. Восстановленный Круг был лишь тенью себя прежнего. Бывший представитель управления финансов Карженевский сформировал правительство, которое было сокращено до половины прежнего размера. Оно потеряло право на выпуск денег, и Врангель обращался с казаками как с бедными родственниками, время от времени неохотно выдавая им небольшие суммы.

Казаки Терека не имели политической значимости. Это было всего несколько тысяч бойцов. Атаман Вдовенко никогда не возражал против политики Врангеля, а правительство, которое было эфемерной организацией, не оказывало влияния на политическую жизнь Белого движения.

Как всегда, самой большой проблемой оказались кубанские казаки. Основная часть их армии оставалась на Северном Кавказе, окруженная большевиками, зелеными и грузинами. Врангель считал необходимым объединить войска, выведя армию в Крым. Атаман Букретов, напротив, сопротивлялся этому, возможно потому, что понимал: вливание его частей в основную армию приведет к потере независимости. Но Врангель был настроен решительно. Он держал атамана под домашним арестом, пока тот не согласился прийти на берег Черного моря и принять командование операцией. Ситуация кубанской армии была критической. Большевики возобновили наступление, и казаки паниковали: некоторые бежали в горы, другие просили убежища в Грузии, а многие сдались в плен. Белым удалось эвакуировать лишь часть исходных военных сил. Погрузка на суда, закончившаяся 4 мая, снова осуществлялась в трудных условиях. Хотя британцы предоставили несколько кораблей, судов в гавани было недостаточно, и лошадей и тяжелое оборудование пришлось оставить. После этого панического бегства Букретов, не найдя поддержки ни в главном командовании, ни среди казаков, подал в отставку.

Объединение армий и отставка Букретова не решили политических проблем Кубани. Согласно ее конституции, председатель правительства Иванис стал исполняющим обязанности атамана. Рада, однако, отказалась признать его, сидя в Крыму, и обвиняла в событиях на Черноморском побережье, и в особенности в капитуляции части армии перед большевиками, скорее его, чем Букретова. Рада объявила Иваниса предателем. Иванис, в свою очередь, отверг право группы политиков действовать от имени рады и не признал законности их решений. Он надеялся сделать опорой своей власти собрание радикальных политиков, которые бежали в Грузию, не желая продолжать сотрудничества с российскими офицерами. Крымская рада решила избрать атаманом генерала Улагая, но Улагай отклонил эту честь. Так что раде удалось подорвать власть Иваниса, но не удалось назначить ему замену.

Врангель воспользовался этой ситуацией и столкнул две стороны лбами. Он мало уважал Иваниса, но продолжал иметь с ним дело. Иванис стал его пленником. Без сомнения, этот радикальный политик ненавидел все, что отстаивал Врангель, но не смел противиться главнокомандующему, поскольку его власть зависела от того факта, что Врангель считал его атаманом. Неотъемлемые сложности положения Иваниса проявились в начале августа, когда Врангель решил сделать свое согласие с казаками более явным. Он отдал атаманам приказ прибыть в его штаб и дал им только один день на рассмотрение нового соглашения. В этом соглашении атаманы заново признавали Врангеля правителем антибольшевистской России. Он должен был быть неоспоримым командующим армий, контролировать сеть железных дорог и другие средства коммуникации и иметь монополию на выпуск денег и осуществление внешней политики. Врангель, в свою очередь, обещал войскам автономию во внутренних делах и совещания с представителями казаков, а некоторых из них он обещал включить в состав своего кабинета. Это было соглашение, к которому Деникин стремился не один год, но так и не получил.

Атамана астраханских казаков Ляхова, Вдовенко и Богаевского раздражал способ представления Врангелем этого проекта, но, в принципе, они не имели серьезных возражений. Иванис, однако, оказался перед серьезной дилеммой. Ему не нравилось соглашение, и, что еще хуже, он знал: подписав его, он неизбежно оттолкнет от себя радикалов, нашедших убежище в Тбилиси. С другой стороны, он понимал: если он не подпишет, Врангель найдет кого-нибудь другого. Иванис пытался лавировать, предлагая контрпроект, который признавал Врангеля главой объединенных армий, но отвергал его притязания на то, чтобы быть правителем. Однако другие атаманы не поддержали его, и 4 августа он решил подписать исходное соглашение. Как и ожидалось, его друзья-политики в Тбилиси резко осудили его.