Питер Кенез - Полная история Белого движения

Несмотря на успех, Врангель решил не продолжать наступления. Хотя 13-я Красная армия несла тяжелые потери, она вовсе не была уничтожена. Врангель, который ранее жестко критиковал Деникина за избыточный оптимизм, не хотел продвигаться дальше и удлинять линию фронта. Он знал, что его армия слишком мала, чтобы вести войну в Центральной России. Чтобы победить большевиков, ему требовалась намного более крупная армия — которую ему так и не удалось создать.

П. Б. Струве, министр иностранных дел Врангеля, описал задачу антибольшевиков так: «проводить левую политику правыми руками». Фраза была новой, а идея — нет. К. Н. Соколов, советник Деникина, предлагал нечто похожее осенью 1919 года, но Деникин был не тем человеком, чтобы последовать этому совету. С одной стороны, он не доверял тем, кто ранее тесно отождествлялся с прекратившим существование режимом империи; с другой — он не мог проводить политику, которая противоречила его собственным глубочайшим убеждениям.

Спорно, было ли что-то левое в политике Врангеля, но очевидно, что его правительство состояло из «правых рук». Его победа над Деникиным была победой консервативного крыла в Белом движении. В этот последний период Гражданской войны на первый план вышли офицеры гвардии и бывшие офицеры империи. Деникин, сын небогатого человека, который делал карьеру в царской армии, страдая от снобизма гвардейских офицеров, обижался на них. Барон Врангель, однако, был так горд, что является членом гвардии, что после выпуска из Академии генерального штаба отклонил назначение на штабную должность, что означало бы быстрое продвижение по службе, и вернулся в свой прежний полк. Неудивительно, что, будучи главнокомандующим, он окружил себя старыми товарищами. Генералы Шатилов, Кутепов, Слащёв, Драгомиров и Юзефович все служили в гвардии. Врангель продвигал по службе тех полковников, кто ранее его поддерживал. Все эти более молодые люди были противниками деникинского «либерализма». Деникин неохотно отдавал ответственные должности тем, кто получил известность на службе царскому правительству, но у Врангеля не было подобных моральных принципов. Он заполнил администрацию значимыми функционерами старого режима.

Львиную долю власти Врангель сохранил для себя. Аристократ и гордый гвардейский офицер оставался верным своему происхождению и воспитанию. Он вообще не видел ничего хорошего в Февральской революции и хотел бы восстановить дореволюционную Россию. Однако он был умным и прагматичным человеком и понимал, что на данный момент единственная задача, имеющая значение, — это победа над врагом-большевиком. Он описывал собственную политическую философию лаконично: «Хоть с дьяволом, только бы против большевиков». Только случайно он позволял собственной риторике увлечь себя, и в этих случаях мы можем увидеть намек на неперестроившегося монархиста. Например, 2 июня, перед тем как начать наступление, он обнародовал «цели» движения. Большинство из них было не ново и неудивительно, и за исключением одной их мог бы объявить Деникин. Невозможно перевести на английский старомодные, но мощные формулировки его короткого манифеста:

Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

За поруганную веру и за оскорбленные ее святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбрал себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину.

Слово «Хозяин», написанное с заглавной буквы, могло значить только восстановление монархии. В момент, когда монархизм был в высшей степени дискредитирован, заявление Врангеля стало огромной политической ошибкой. И в самом деле, оно произвело фурор. Врангель вскоре сам увидел свою ошибку и решил пойти на попятный, предлагая необычайно лицемерное и абсурдное объяснение: он сказал журналистам, что под «Хозяином» подразумевал сам русский народ.

По большей части Врангель удерживался от громких заявлений. Генерал Махров советовал опубликовать цели движения для местной и иностранной аудитории, но Врангель не принял это предложение. Он сказал, что хочет, чтобы люди судили его движение на основе конкретных политических мер, а не слов и что публиковать манифест будет излишним.