Галина Ульянова - Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

Объемы производства и продажи тканей, ваты, ниток, пряжи возрастали с каждым годом. За тридцать четыре года основной капитал Никольской мануфактуры повысился с 5 (1873) до 15 миллионов рублей (1907). За этим успехом стояла дальновидная стратегия хозяйки дела.

Очень часто при изучении истории жизни богачей-миллионеров журналисты и даже некоторые историки оперируют эпитетами «огромное», «грандиозное», «впечатляющее» состояние, не приводя конкретных цифр о размерах богатства и его структуре, хотя это интереснейший и очень важный вопрос.

О коммерческом таланте Марии Федоровны свидетельствует тот факт, что ко времени кончины ее состояние оценивалось почти в 30 миллионов рублей. Ее богатство было сравнимо по размеру с богатством представительниц родовой аристократии. Жизнь показала, что вера Тимофея Саввича в деловую сметку супруги оправдалась: за двадцать лет вдове удалось увеличить семейный капитал в пять раз.

Мария Федоровна любила наведываться в главный офис фирмы в Юшковом переулке (ныне Никольский переулок) Китай-города — благо жила неподалеку, в Большом Трехсвятительском переулке. Проверяла текущие финансовые документы, выслушивала отчеты о покупке сырья и сбыте готовых изделий.

Особняк в Трехсвятительском Морозова купила в 1864 году у миллионера-откупщика Василия Кокорева. Двухэтажный дом окружал (да и сейчас окружает, несмотря на расположение в самом центре Москвы) огромный сад. Здесь жили с родителями все Морозовы-«Тимофеевичи», пока не вылетали из родного гнезда, обзаводясь собственными семьями.

Любимым местом Марии Федоровны в доме был огромный зимний сад, где она читала, беседовала с посетителями. Здесь она позировала художникам, например Валентину Серову, передавшему в своей работе властный и непростой характер Морозовой.

Как женщина чрезвычайно богатая, Морозова позволяла себе некоторые причуды. Хотя именно при ней на Никольской мануфактуре было широко внедрено электричество, в собственных жилых комнатах она электричества не любила и предпочитала пользоваться свечами. Была большой аккуратисткой и бесконечно мучила слуг, заставляя протирать дорогим одеколоном дверные ручки и все предметы, к которым прикасались посторонние.

Мария Федоровна сохранила бразды правления, даже потеряв в 1905 году любимого сына Савву, погибшего при загадочных обстоятельствах во Франции. Савву нашли мертвым в отеле в Каннах, куда он уехал на лечение. Причина смерти Саввы Морозова осталась тайной. По официальной версии, он покончил с собой, однако точная причина смерти миллионера, водившего дружбу с большевиками, до сих пор остается неясной. Следствие не смогло установить, сам ли Морозов застрелился или ему «помогли», поскольку имелись свидетельства того, что по политическим и экономическим мотивам его могли убить бывшие «друзья».

О глубине переживаемого матерью горя родные догадывались лишь по неизменно черным платьям, которые она носила со дня гибели сына, и долгим молитвам, которым Мария Федоровна предавалась, уединяясь в домашней молельне. С потерей надежды и опоры в лице любимого Саввы безутешная мать все силы отдала сохранению фамильного дела.

Содержание ее духовного завещания, над которым Морозова много размышляла в последние годы жизни, свидетельствует об идеально выверенной стратегии укрепления семейного капитала. Душеприказчиками М. Ф. Морозова назначила самых близких людей из числа родственников-мужчин: сына Сергея Тимофеевича Морозова, зятя Григория Александровича Крестовникова (банкира, члена Государственного совета и председателя Московского биржевого комитета), родного брата своей невестки Ольги (жены Сергея Тимофеевича) Александра Васильевича Кривошеина — министра земледелия в правительстве Столыпина, а также внука Сергея Александровича Назарова. Все ее душеприказчики были профессиональными юристами — и в этом тоже проявилась тщательность подхода Марии Федоровны к ведению своих дел.

Общий размер наследственного имущества составил 30 222 368 рублей 13 копеек. Почти 7 миллионов рублей стоили паи Никольской мануфактуры. Более половины своего состояния — 16 миллионов рублей — Мария Федоровна держала в ценных бумагах, государственных и гарантированных правительством, благодаря чему обеспечивалась максимальная гарантия сохранности капиталов. Эти инвестиции приносили твердый доход в пределах 400–500 тысяч рублей в год.

Среди наиболее предпочитаемых Морозовой ценных бумаг были свидетельства 4-процентной государственной ренты, 4,5-процентные облигации Российского займа 1906 года, 4,5-процентные облигации Московско-Киевско-Воронежской и 4-процентные облигации Рязанско-Уральской железных дорог. Из иностранных бумаг московская миллионерша доверяла германским эмитентам, держа часть сбережений в облигациях Баденского, Гессенского и Прусского займов. Ценные бумаги были помещены на хранение в банки — Государственный и частные коммерческие (Волжско-Камский и Московский Купеческий). Часть средств Мария Федоровна держала в паях российских фирм и банков — Трехгорного пивоваренного завода и Волжско-Камского банка. Уверенность в надежности германской банковской системы отражал единственный текущий счет за рубежом — в берлинском отделении «Дойче банка».