Стетсон Кеннеди - Я был в Ку-клукс-клане

— Будь ты трижды проклят, Перкинс, Кеннеди или как там тебя зовут! — завопил Джетт. — Я не менее других ненавижу тебя, но не хочу, чтобы наши ребята попали в беду за то, что перерезали тебе глотку в здании суда!

И, повернувшись к остальным, он приказал:

— А вы все заткнитесь! Мы займемся этим молодчиком позже.

Толпа утихомирилась, а я сел на скамейку и подумал: «Вот так насмешка судьбы — мою жизнь спас «собрат» по Ку-клукс-клану!»

В то же время я пытался сделать выбор из двух зол: то ли преподнести экземпляр книги Эндрюсу, подвергнуться аресту и вручить свою судьбу сострадательным полицейским-клановцам, то ли выйти наружу и попасть в объятия колумбийцев, несомненно подготовивших мне «теплый» прием? Через некоторое время я вышел в коридор, нашел телефонную будку и позвонил своему приятелю, профсоюзному организатору Чарли Пайку, в доме которого остановился.

— Можешь ли ты к концу дня прислать мне охрану к зданию суда? — спросил я. — Колумбийцы, видно, постараются схватить меня, как только я покажусь в дверях.

— Разумеется, — отвечал он. — Сколько человек тебе надо?

— Колумбийцев здесь тьма, но я думаю, что пятерых надежных парней будет вполне достаточно, чтобы помочь мне пробраться сквозь толпу.

— О'кэй! Мы будем там ровно в пять…

Повеселев, я вернулся в комнату свидетелей защиты.

Тем временем колесница правосудия, занимавшаяся делом «Штат Джорджия против колумбийцев», с грохотом катилась дальше. Положение двойного свидетеля лишало меня возможности быть в зале суда, и о том, что там происходило, я знал лишь из рассказов других. Примерно в середине дня, после дачи свидетельских показаний, из зала суда вернулся Кларенс, брат Бетти Пеплапд.

— Знаете ли вы, о чем Эндрюс имел наглость меня спросить? — задал он вопрос. — «Который был час, когда вы избивали Хайнса?» А я ему ответил: «Когда бьют черномазого, на часы не смотрят!»

День клонился к вечеру, когда в комнату свидетелей влетел помощник шерифа и гаркнул:

— Стетсона Кеннеди требуют в зал суда!

Я был ошеломлен. Неужели Эндрюс все-таки решил использовать меня в качестве свидетеля? Помощник шерифа повел меня в зал суда. Не успел я войти в зал, как пронзительный женский голос завопил:

— Это он!

Я узнал свою колумбийскую приятельницу Нетти Мередит Стюарт, главу «Просветительного клуба женщин-республиканок Атланты». Она с воинственным видом сидела в кресле для свидетелей и явно наслаждалась всем происходящим.

Помощник шерифа подвел меня к ней. Я молча остановился, скрестив на груди руки.

— Он и есть! — кричала миссис Стюарт. — Это он пришел тогда ко мне и сказал, что его зовут Перкинс, но оказывается, что его настоящее имя Кеннеди, и он автор этой мерзкой книжонки — «Разоблачение Юга»! Он обманул меня.

Прокурор Эндрюс встал и повернулся к Люмису старшему:

— Я не понимаю, что здесь происходит и какое отношение это имеет к делу, — нетерпеливо проговорил он. — Этот человек не является моим свидетелем. Если это ваш свидетель, так вы и располагайте им.

Старик Люмис в замешательстве пробормотал что-то. Он приложил столько усилий, чтобы дискредитировать и очернить меня, а Эндрюс так ловко отплатил ему!

— Нет, нет, — бормотал он, вытирая со лба пот и жестом отпуская миссис Стюарт и меня.

Когда меня выводили из зала, я успел заметить, что и судье и присяжным очень понравилась эта драматическая сценка.

День близился к концу. Я был очень рад, когда суд наконец перенес дальнейшее рассмотрение дела на завтра. Прибыла моя охрана и привезла по моей просьбе экземпляр книги «Разоблачение Юга». Достав ручку, я написал: «И. И. Эндрюсу. Я верю, что, познакомившись с книгой подробнее, вы найдете ее не непристойной, а социально необходимой».

С книгой в руке, я отправился в зал суда. Эндрюс сидел за столом обвинения. Падкие на сенсацию фоторепортеры уже были здесь, держа наготове свои фотоаппараты.

— Прокурор, разрешите мне в знак глубокого уважения преподнести вам эту книгу, — сказал я, протягивая Эндрюсу книгу.

Эндрюс откинулся назад, засунув большие пальцы рук в карманы жилета, и не обратил никакого внимания на мой подарок. Я уронил книгу на стол. Эндрюс боялся даже взглянуть на нее, а не только прикоснуться.

— Я хочу вам сказать, — наконец проговорил он, — что в следующий раз, когда вы задумаете писать книгу, приходите ко мне, и я дам вам подходящие синонимы для ваших бранных слов.

Так был исчерпан инцидент с «Разоблачением Юга».