Дмитрий Дегтев - Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945

В Бутурлинском нарсуде при проверке было обнаружено 20 уголовных дел, приговоры по которым вступили в законную силу еще в январе 1944 года, однако в исполнение так и не приводились. Также распространилась практика «домашних судов». Это когда председательствующему было лень вести заседания, дело рассматривалось секретарем, которая выносила «предварительный вердикт». Потом дело несли на дом судье, где тот лежа, на диване, вписывал окончательную меру наказания. Последняя тоже порой вызывала справедливое негодование трудящихся. На Бору шайка злостных хулиганов, а также пара жуликов за систематические кражи были «гуманно» приговорены лишь к исправительно-трудовым работам. В то же время в Бутурлине гражданин Е., напротив, просидел в тюрьме целый год по ложному обвинению в поджоге соседского дома…

Как водится, были в городе Горьком и такие неблагополучные места, куда законопослушные граждане соваться попросту боялись. Из-за их дурной славы. Таковой, к примеру, отличалась железнодорожная станция Сталинская. Она являлась конечной на железнодорожной линии, ведущей в Балахну, и находилась на нынешнем Сормовском повороте. Горьковчане неоднократно жаловались в милицию и прессу на всевозможные безобразия, творившиеся как на самой станции, так и в ее окрестностях.

Для начала немного «антуража».

«Через зал ожидания станции Сталинская лениво проходит дежурный с красной повязкой на рукаве, – рассказывал материал «В ожидании пригородного поезда». – Его внимание на секунду задерживают два пассажира, приютившиеся у двери с папиросками в зубах. Меланхолическим тоном он бросает им на ходу:

– Не курите, товарищи. Не заражайте воздух.

И бредет дальше, не замечая ореховой скорлупы, селедочных хвостов, обрывков бумаги и прочего мусора, густо устилающего пол. Безучастное замечание станционного блюстителя порядка вызывает иронические насмешки.

– Лучше бы пол подмели и воды кипяченой дали в бак, – говорят пассажиры.

В ожидании поездов на станции круглые сутки толпится народ. В зале холодно и грязно. Двери раскрыты настежь. У самого входа, перед пустующим бачком для воды, стоит ржавое ведро с отбросами. Невероятное зловоние исходит из этой посудины».

Примерно в таком же состоянии находились и другие станции линии Сталинская – Правдинск. В те годы это было одно из самых востребованных направлений железной дороги. Поезда шли от нынешнего Сормовского поворота мимо машзавода, «Красного Сормова», через Починки, Копосово, Дубравный, Балахну до Правдинска. В комнатах ожидания хулиганами были заботливо разбиты лампочки, выбиты все стекла и выставлены двери. Дождавшись поезда, пассажиры и там не могли насладиться комфортом. В вагонах господствовали тьма и холод, поскольку мелкие жулики разобрали «на запчасти» все печки, побили и украли лампочки, а заодно повышибали стекла. Неудивительно, что в таких условиях граждан постоянно грабили и обворовывали.

На перроне регулярно происходили драки и дебоши, местная гордеевская братва нещадно грабила пассажиров, ожидавших поезда, а также сошедших с него. Отнимали не только деньги, но даже одежду и продукты. При этом название станции никого не смущало… Вопиющий случай произошел утром 12 мая, через три дня после Победы над нацизмом. Инженер завода «Красное Сормово» Н. В. Самсонов поехал со станции Сталинская на работу. Вскоре после отправления поезда гражданин почувствовал, как у него в кармане зашевелилась чья-то рука. Самсонов тотчас попытался схватить стоявшего рядом с ним злоумышленника за руку и одновременно поднял крик: мол, товарищи, грабят! Однако остальные пассажиры предпочли безучастно отвернуться в сторону, сделав вид, что ничего не происходит. В то же самое время подельники карманника схватили инженера под руки, подтащили к двери и на ходу выбросили из вагона…

Поездка на пригородном поезде для горьковчан была сродни выполнению задания в тылу врага. Доехал живым и здоровым – уже хорошо! Если вещи и бумажник целы – вообще счастье! К примеру, весьма дурной славой пользовался поезд Семенов – Горький. Несмотря на то что к перрону обычно подавалось четыре-пять вагонов, все пассажиры стремились втиснуться в первые два. Все потому, что в пути на них постоянно нападали банды хулиганов. А тут народу много, легче отпор дать. Да и паровоз рядом, если потребуется – машиниста вызвать! Задние же вагоны с выбитыми окнами и без освещения катились словно призраки… Как говорится, в тесноте, да не у бандита на пере! На милицию, естественно, никто не надеялся: ей, родимой, сейчас не до того…