Павел Уваров - Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

Летописцы склонны были противопоставлять «хороший» тюркский период «плохому» черкесскому, когда все важные должности доставались лишь землякам султанов и эмиров, вопреки этике мамлюков и принципам военной меритократии. Пережив нашествие Тимура на Сирию, султаны уже не вели больших войн. Служба мамлюков делалась все привлекательнее, а их притязания все возрастали.

Военной ксенократией во многом была и держава Тимура. «Сотрясатель вселенной», убежденный в единстве тюрок и монголов, претендовал на господство над миром, когда-либо им подвластным (потому и готовил поход на империю Мин). Тимур говорил и о джихаде, упрекал соперников в недопустимой терпимости к неверным, строил великолепные мечети в Самарканде. Но ни Тимур, ни его потомки не могли отказаться от кочевых традиций, которые плохо совмещались с исламом. Сколь ни почитали тимуриды Мекку, их основные помыслы были устремлены в кыпчакские степи, где наследники Чингис-хана мерились силами на пространстве от Алтая до Волги. Кочевники настороженно относились к городской культуре покоренного населения. «В городе даже турецкая собака лает по-персидски», — гласила тюркская пословица, предостерегавшая от утраты кочевой удали.

Ираноязычное население враждебно относилось к власти тюрок, попиравших законы шариата, и поднимало восстания, которые жесточайше подавлялись. Соперники Тимура — джэтэ («вольница»), кочевавшие в районе Балхаша и Иссык-куля, демонстрировали ненависть к городской культуре. Однако в Мавераннахре Тимур установил тесный союз с местными горожанами, из их среды формировались вспомогательные отряды пеших воинов, брались кадры для управленческого аппарата. Постоянные войны были необходимы, чтобы воины-кочевники (в том числе и перешедшие на сторону Тимура джэтэ ) не грабили свое оседлое население, довольствуясь военной добычей. При этом целью походов Тимура было и восстановление контроля над Великим шелковым путем на максимальной его протяженности.

Создать прочную державу тимуридам не удалось, они удержали лишь Мавераннахр и Хорасан. Однако культурный синтез все-таки происходил. Большим авторитетом у тимуридов пользовался суфийский орден ( тарикат ) Накшбанди с центром в Бухаре. Под его влиянием находился и поэт Алишер Навои. Став визирем, он способствовал превращению Герата в столицу «тимуридского ренессанса». В поэмах, составленных не только на фарси, но и на чагатайском языке, Навои выражал суфийские идеи и стремился обосновать достоинство тюркского языка как языка культуры.

Но тимуриды оставались верны политической концепции, согласно которой страна считалась коллективной собственностью ханского рода. И потому каждая смена власти сопровождалась междоусобицами. В начале XVI в. это привело к тому, что Мавераннахр был завоеван кочевниками-узбеками Шейбани-хана. Попытки молодого тимурида Бабура отвоевать Самарканд не увенчались успехом. Он покинул родные места, но с горсткой воинов сумел завоевать Афганистан и Северную Индию.

Политические образования тюркских племен, обитавших в Восточной Анатолии и Северном Ираке, были сходны с государством Тимуридов. Но, в отличие от чагатайцев, их предки-огузы давно оторвались от кочевой прародины, у них было меньше людских ресурсов, а исторический опыт выработал умение налаживать сотрудничество с иранцами, арабами, курдами, христианами. Узун-Хасан, правитель государства Ак-Коюнлу, провозгласил себя борцом за веру, ведя войны с Грузией, но он при этом поддерживал христианскую Трапезундскую империю в ее борьбе против Османов. Осознав опасность со стороны Османской державы, Узун-Хасан пытался создать широкую антиосманскую коалицию с государствами Запада. Его воины испытали на себе огневую мощь османской армии, поэтому Узун-Хасан стремился при помощи венецианцев запастись огнестрельным оружием. Убедившись в эффективности османского управления, подражая Мехмеду II, издал «Книгу законов» ( Канун-намэ ), где установил максимальные размеры налогов и тарифов. Правители Ак-Коюнлу оценили прочность турецкой системы военных держаний и потому затеяли подготовку кадастра, чтобы вернуть казне доходы и обеспечить несение службы с военных наделов. Это вызывало недовольство тюркской знати — беков, инициировавших дворцовые перевороты.

Султаны все больше опирались на элиты иранского происхождения, занимавшие гражданские должности. Но разобщенность гражданской и военной элит, неизбежные смуты при смене власти мешали формированию прочного государства. В условиях, когда с востока угрожали узбеки, а с запада надвигалась мощь Османской империи, Ирану нужна была эффективная власть, сплоченное население и дисциплинированное войско.