Павел Уваров - Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

В этот ряд империй — и старых, и подражающих им новых — в середине VII в. буквально ворвался Арабский халифат. Арабское воинство, вдохновленное откровениями Пророка, выплеснулось с Аравийского полуострова на Ближний Восток, сокрушило Иран, лишило Византию большей части провинций. Вбирая в себя все новые народы, армия ислама завоевала Северную Африку, из Магриба проникла на Пиренейский полуостров, уничтожив Королевство вестготов. Затем «сарацины» обосновались на Юге Галлии, свершали смелые рейды в сторону Луары, где в 732 г. их остановило войско Карла Мартелла. На Востоке арабы завоевали Среднюю Азию, и в 751 г. в битве на реке Талас, длившейся 5 дней, с огромным трудом и с помощью тюрок-карлуков одолели армию империи Тан.

Тяжелейшие потери в Таласской битве вкупе с нападениями степняков остановили наступление воинов ислама, как еще раньше хазары остановили продвижение арабов к северу от Кавказского хребта.

Что же представлял собой халифат? Была ли это очередная «кочевая империя», охватившая Ойкумену с юго-запада, подобно тому как Тюркский каганат охватывал ее с северо-востока? С одной стороны, стремительное расширение границ халифата обеспечили кочевники-бедуины, передвигавшиеся на конях и верблюдах. Они были убеждены в том, что ведут священную войну, смерть в которой гарантирует райское блаженство. Общества, организованные по иерархическому принципу, не могли устоять перед этим натиском. С другой стороны, главную роль среди первых мусульман играли купцы и ремесленники, и ислам сразу же возник как религия горожан. Халифы не ограничивались набегами на империи или взиманием дани. Они завоевывали земли «неверных», чтобы включить их в состав халифата и установить там священный порядок.

Был ли халифат сродни «варварским королевствам», образующимся на землях империй? Арабы селились в своих военных лагерях среди покоренных народов, впитывая достижения высокой культуры, принимая на службу представителей местной элиты. Боевой дух арабских воинов постепенно ослабевал, начинались междоусобицы, в особенности из-за неясных правил передачи власти. Но, в отличие от правителей варварских королевств, халифы не стремились подражать империям. Многое заимствуя в плане быта и культуры, арабы в обмен предлагали населению древних империй нечто гораздо большее — веру, новую культуру, новую жизнь — более понятную, более привлекательную.

Был ли халифат империей? «Царство Агарянское», как называли его православные источники, претендовало на универсальную власть во всем мире, смешивая народы в «плавильном котле» уммы — общины мусульман, не знающей преград в своем расширении. Бюрократия не сразу, но все-таки начинала складываться уже в халифате Омейядов (661–750), главным образом за счет ученых зиммиев — иноверцев, признавших власть ислама. Так, христианский мыслитель Иоанн Дамаскин был, как и его отец, казначеем у халифа. Багдадский халифат Аббасидов (750–1258), ядром которого стали земли древней Персии, как уже отмечалось, опирался на традиции иранской бюрократии. Но если прочие империи лишь стремились к гармоничному сосуществованию светской и духовной властей, то халифат был теократией, власть светская и религиозная были едины, причем вера в гораздо большей степени, чем у Карла Великого, придавала смысл существованию «праведной империи», обеспечивала высокую социальную мобильность, облегчала этнокультурный и этноконфессиональный синтез. Вчерашние зороастрийцы и христиане оказывались вдумчивыми читателями Корана, привнося свою древнюю ученость в комментарии.

Уязвимым местом халифата стало отсутствие постоянного войска. Когда воины-бедуины растворились среди местного населения или вернулись в свои пустыни, то армия халифов стала комплектоваться из наемников — горцев, тюркских кочевых или полукочевых народов или же из рабов- гулямов . Ни крестьянской армии, ни особого военного сословия здесь не возникло.

Но сколь ни велико было своеобразие халифата, ему была уготована общая судьба с другими империями той эпохи — стать неподражаемыми образцами для своих цивилизационных ареалов. Неслучайно историки культуры говорят о «Тайском ренессансе», [19] Все эти «ренессансы» все-таки принято брать в кавычки, поскольку они вели к фиксации жестких норм культуры, а не к тому «раскрепощению личности», которое приписывается европейскому явлению Позднего Средневековья, именуемому Ренессансом уже без кавычек. «Македонском ренессансе», «Каролингском ренессансе», а время Гарун-ар-Рашида (786–809) станет вспоминаться как «золотой век» арабской культуры. Вернуться к этим классическим образцам будут призывать все новые поколения правителей, реформаторов, бунтовщиков. И чем менее достижимым становился идеал, тем более привлекательным был в истории образ этих великих империй раннего Средневековья.