Михаил Медведев - Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

Последним аргументом тех, кто приписывает Павлу I полную переделку Державного ордена, оказывается поглощение орденского государства Российской империей. Включение магистерского титула в императорский, издание совместных (императорско-магистерских) актов толкуются как симптомы полного смешения юрисдикций; Россия якобы поглотила орденский суверенитет так же, как и суверенитеты Грузии и Польши. Последнее сопоставление, приводимое таким блестящим историком, как бальи фра Кирилл князь Туманов [49] Idem, p. 10–11, 103. , замечательно по своей неточности. Как известно, ни потеря Грузией автономии, ни поглощение Польши Россией не являлось делом рук Павла I. Апелляция к «духу российской политики вообще» едва ли целесообразна в контексте конкретно-исторического исследования.

Показательно, что и сам князь Туманов рассматривает поглощение Ордена российской монархией как нереализованную опасность, успешно преодоленную госпитальерами. Туманов не преувеличивает и интеграторский пафос Павла, свидетельствуя, что император не установил никаких административно-политических механизмов для удержания Ордена в «вечном» подчинении российской короне. Напротив, сформированный Павлом Священный совет (высший орган орденского управления), большинство в котором имели православные, эффективно содействовал в 1801–1803 годах соблюдению легитимного, строго традиционного порядка в Ордене. [50] Idem, p. 65 et passim.

Духовно-рыцарская утопия императора Павла I разбилась о церковные проблемы еще при его жизни. Ей было отказано в папском признании. Регионалиетские интриги главы русских римо-католиков, архиепископа митрополита Могилевского Станислава Сестрженцевича лишь запутали отношения императора с католической иерархией, спровоцировав разрыв дипломатических отношений России с Ватиканом. Несомненно, православная экклезиология времен Павла допускала духовно-организационное сотрудничество конфессий не больше, нежели католическая. Только подчиненное положение православной церкви, установившееся в России после Петра I, избавило императора-магистра от мощного протеста российских иерархов.

Расширение роли кавалеров-мирян, кавалеров-некатоликов и другие реформы, которые Павел I осуществил в качестве главы Ордена, были, как мы видим, мерами последовательными и в целом не революционными. Их непосредственной целью было укоренение Ордена в России, а конечной целью — сохранение Державного ордена с его традициями и спецификой; сочетание парадоксальное, но логически объяснимое. Смерть Павла разделила орденский и российский престолы.

Ко времени своего воцарения Александр I был великим приором некатолического Российского приората и великим маршалом — одним из «высших чинов» — Ордена в целом. Новый российский император сохранил за собой эти посты, не предпринимая никаких попыток встать во главе всего Ордена. Манифестом 16 марта 1801 года Александр подтвердил пребывание госпитальеров под покровительством российской короны и принял звание протектора Ордена [51] ПСЗ-1, 1801, № 19794. . С этим актом связаны два чрезвычайно распространенных и прямо противоположных заблуждения.

Часть авторов полагает, что протекторский сан давал Александру право управлять Орденом. Характерна знаменитая ошибка графа И. Воронцова-Дашкова, спутавшего достоинства протектора и великого магистра. В действительности принятое Александром звание (как и аналогичное звание, принятое его отцом в 1797 году) обозначало не права, а почетные обязанности (долг поддержки, покровительства) по отношению к Ордену. В то же время, будучи государем, во владениях которого находились два Великих приората, Александр I имел определенные права надзора за этой (именно этой) частью Ордена. В частности, статьи XI и XII конвенции 1797 года вменяли российской короне в обязанность попечение о том, чтобы «исполнение Статутов и учреждений» было неукоснительно со стороны рыцарей (при этом подтверждалась свобода Ордена от императорской власти в установлении таковых «Статутов и учреждений»).

Эти права Александра (аналогичные правам других монархов, во владениях которых находились приораты госпитальеров) также могли быть определены как протекторские. Вообще же исторически термин «протектор Ордена» в разных ситуациях трактовался по-разному. Александр I не вполне корректно смешивал в своих указах и манифестах обязывающее почетное звание протектора Державного ордена (дарованное иоаннитами его отцу и самовольно принятое им самим) со своими правами протектора орденских структур в России. Между тем эти два протекторских статуса глубоко различны. Первый из них никоим образом не являлся наследственным. Второй был унаследован Александром I от отца вместе с готовностью соблюдать конвенцию 1797 года и условия пожалования 29 ноября 1798 года. Так или иначе, протекторские полномочия Александр делегировал поручику (местоблюстителю) великого магистра бальи графу Н. И. Салтыкову. [52] Idem. Ему же было поручено управлять делами Российского некатолического приората.