Юрий Захаров - Генерал армии Н. Ф. Ватутин

Двухклассное земское училище Николай Ватутин окончил с отличием. Но ему хотелось учиться дальше. И тут на помощь снова пришел учитель Н. И. Попов.

В то время в Воронежской губернии несколько лет подряд выдались хорошие урожаи. Заметно оживилась торговля хлебом, пенькой, промышленными товарами. Местному купечеству потребовались дополнительные приказчики — грамотные, понимающие толк в торговом деле люди. Их выпускало коммерческое училище, расположенное неподалеку от Валуйков, в торговой слободе Уразово. Но состоятельные люди отдавали туда своих сынков неохотно, предпочитая отправлять их в Воронеж, поэтому училище испытывало постоянный недобор. И вот тогда-то по настоянию купечества земство и разрешило некоторым крестьянским детям, проявившим большие способности в учебе в земском училище, держать экзамены в коммерческое училище. Эти экзамены Ватутин сдал прекрасно и даже получил небольшую стипендию.

В коммерческом училище обучались преимущественно сынки купцов и чиновников. Они, естественно, сторонились Николая — паренька, одетого в домотканую рубаху и латаные штаны. Да он и сам не стремился сблизиться с ними. Учеба — вот что было тогда для него главным.

Однако закончить коммерческое училище Ватутину не удалось. Когда он перешел уже на четвертый, выпускной, курс, земство без объяснения каких-либо причин прекратило выплату и без того мизерной стипендии. И Николаю пришлось возвратиться в Чепухино.

Вначале помогал отцу, учил грамоте младших братьев и сестер, затем устроился переписчиком в волостное управление.

На западе шла первая мировая война, донося в Чепухино свои страшные отголоски. Появились вдовы и осиротевшие дети. Возвращались с фронта травленные газами, израненные п искалеченные солдаты. Вот тогда-то он, Николай, и услышал впервые слова «Ленин», «большевики»...

О том, что произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, что власть в Петрограде перешла к Советам во главе с В. И. Лениным, жители села узнали от приехавшего из Воронежа агитатора-большевика. Он же зачитал на митинге и первые декреты Советской власти — о мире, о земле.

Тут же было принято решение о разделе помещичьей земли. Шестнадцатилетнего Николая Ватутина, как самого грамотного из сельчан, единодушно избрали председателем комиссии по разделу.

Но недолго просуществовала в Чепухино, да и во всей Воронежской губернии, Советская власть. Уже в начале 1918 года с Украины двинулись сюда войска кайзеровской Германии и гайдамаки, затем их сменили белогвардейцы.

Через год разгулу белогвардейщины пришел конец. Под ударами Красной Армии деникинцы откатились на юг. В Воронежской губернии была восстановлена Советская власть. Ее надо было защищать, и Ватутин вступает добровольцем в ряды Красной Армии...

— Товарищ командующий, — оторвал Ватутина от воспоминаний Семенчук. — Кажется, подъезжаем...

Когда бронетранспортер подкатил к дому и из него вышел Ватутин, первой его увидела младшая сестра Лена. Но бросилась она не к нему, а к раскрытый дверям дома, крича на богу:

— Мама, Коля приехал!

Мать торопливо вышла на крыльцо и тут же оказалась в сильных объятиях сына. Не сказала, а выдохнула:

— Кровинушка ты моя родненькая, дождалась!

Из-за ее спины, плача и смеясь, теребили брата сестры Матрена, Дарья и Лена.

Войдя в дом и сняв шинель, Николай Федорович хотел было по привычке отдать ее Семенчуку, но в последний момент, что-то вспомнив, сказал:

— Погоди, Алексей, я сам... Принеси-ка лучше мой походный чемодан.

Адъютант вышел. А Ватутин, обернувшись с шинелью в руках к двери, удовлетворенно улыбнулся. Гвоздь, тот самый, что вбил когда-то в стену рядом с входом отец, был на месте. На него-то Ватутин и повесил свою шинель.

А вскоре Ватутины уже сидели за семейным столом. И вспомнилось Николаю Федоровичу, как когда-то, еще в пору его детства, они обедали не в хате, а во дворе, за длинным, сбитым из досок столом.

Сколько же времени с тех пор прошло, скольких дорогих ему людей уже нет в живых! А тех, что живы, раскидала война. Кто знает, когда все вместе соберутся?

Из раздумий его вывел голос матери:

— Ты бы, сынок, о себе рассказал...

— А что рассказывать-то? Воюю. А вот вы-то как все это время жили? Боялся я за вас.

— Ой, сынок, — всплеснула руками Вера Ефимовна. — Да если б не добрые люди. Поначалу, правда, дело чуть до беды не дошло. Щеголев — помнишь нашего председателя колхоза? — все уехать предлагал. А нам жалко было с насиженного места срываться. Верили, что остановит наша армия фашиста. Потом собрались было уйти, да дальше Валуйков не получилось. Ихние танки опередили. Пришлось возвращаться. А на околице с Канюком, ну с тем плюгавеньким мужичонком, что в колхозе конюхом работал, встретились. На рукаве — повязка. Полицай, значит. Больше того, немцы его старостой села назначили. Увидел он нас и обрадовался: «A-а, вернулись?! Вот вы-то мне и нужны. Думаете, смолчу, что ваш Колька-то в советских генералах ходит? Завтра же явитесь ко мне».